Три женщины, три судьбы
Шрифт:
По рассказам Лили Брик, отношения Маяковского и Брика были того же рода. Брик, первым открывший поэта Маяковского, спонсировавший издание «Облака в штанах», благодаря новому знакомству перестроивший свою жизнь и начавший заниматься теорией стиха, поэта обожал. Выписываю важное место из записок Лили Брик под заглавием «Как было дело»: «Мы с Осей больше никогда не были близки физически (с 1915 года, — ИЧ), так что все сплетни о «треугольнике», «любви втроем» и т. п. — совершенно не похоже на то, что было. Я любила, люблю и буду любить Осю больше, чем брата, больше, чем мужа, больше, чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах ни в какой литературе… Эта любовь не мешала моей любви к Володе. Наоборот: возможно, что если б не Ося, я любила бы Володю не так сильно. Я не могла не любить Володю, если его так
271
Бенгт Янгфельдт. К истории отношений В. В. Маяковского и Л. Ю. Брик. В кн. В. В. Маяковский и Л. Ю. Брик: Переписка 1915–1930, стр. 22.
Если проанализировать этот отрывок, получится, что Лиля любила Маяковского через посредство Осипа, то есть какой-то «отраженной», головной любовью. Мужчиной ее жизни оставался тот, кому она девочкой призналась: «А я вас люблю, Ося». И второе: лично у меня вызывает некоторое сомнение безоговорочность дружеских чувств Маяковского к Осипу Брику. Поэт был ревнив и, конечно, знал о месте Осипа в сердце Лили. И наконец, третье. Лиля пишет: «Все мы решили никогда не расставаться и прожили жизнь близкими друзьями» [272] . И здесь снова возникают у меня сомнения: кто решил? Ощущение, что решили она и Осип, а вернее, решила она сама, а Маяковский и Брик просто подчинились. По восточной поговорке: «Мужчина голова, женщина шея. Куда повернется шея, туда повернет и голова».
272
Лиля Брик. Пристрастные рассказы, стр. 168.
Во времена Чернышевского трое сотрудников журнала «Современник» устроили свою жизнь по схожей модели. Жена писателя и издателя журнала Ивана Панаева Авдотья Яковлевна Панаева стала подругой поэта и соиздателя «Современника» Николая Некрасова. Жили они в одном помещении с редакцией, в разных половинах. Панаева с мужем не разъезжалась, носила его фамилию, Иван Иванович Панаев вел жизнь вполне свободную и до и после того, как Авдотья Яковлевна связала себя с Некрасовым. После смерти Панаева в 1862 году Некрасов на Панаевой не женился, что, по-видимому, было для нее серьезным ударом. Вместе с тем, кажется, что именно Иван Панаев был ее подлинной любовью. Как видим, кое-что совпадает с ситуацией «Брики — Маяковский». Женщина в обоих случаях уходит к поэту, безумно в нее влюбленному, только начинающему свой путь. Она становится его музой и помощницей (занимается совместной работой: Панаева пишет с Некрасовым повести для Журнала, Лиля Брик работает с Маяковским в Окнах РОСТА), устраивает быт. При этом мужу отводится роль друга и сотрудника.
После двухмесячного добровольного «сидения», в ходе которого создавалась поэма «Про это», измученный Маяковский и взволнованная Лиля встретились на Октябрьском вокзале, будущем Ленинградском, и отправились почти в «свадебное путешествие» в Петроград. Любимая была снова рядом. А это было главным условием его счастья, даже нет — его пребывания на земле. В конце своего дневника, написанного в его московской «Редингской тюрьме» он писал: «Какая жизнь у нас может быть, на какую я в результате согласен? Всякая. На всякую. Я ужасно по тебе соскучился и ужасно хочу тебя видеть»… [273]
273
В. В. Маяковский и Л. Ю. Брик. Переписка, стр. 115.
Он был согласен на всякую жизнь — только чтобы она была с ним.
3.5. Навек любовью ранен
В исследованиях Бенгта Янгфельдта говорится о кризисе, потрясшем союз Маяковского и
Маяковский сделал свой выбор, и его не смутило, что у Лили был любимый муж, что она на два года старше — разве обращает внимание ураган на сметаемые им деревья? У Стефана Цвейга это называлось «амок». Часто слышу рассуждения, что Лиля не была красавицей и что Эльза была намного красивее. По мне, Лиля красавицей была — стоит только посмотреть на ее фотографии, сделанные Родченко. Отмечаются дефекты ее фигуры — слишком тонкие ноги, круглая спина — да значат ли они что-нибудь? Красавица, по слову Пушкина, — та, от которой «не можно глаз отвесть». Так вот, на Лилю хочется смотреть, у нее подвижное живое лицо, блестящие глаза. А вот Эльзе не хватало той изюминки, той живости и того огня, которые были дарованы ее сестре.
Знавшая Лилю уже в старости переводчица-итальянистка Юлия Добровольская говорила мне, что, не потеряв в поздние годы своего магнетического обаяния, красоту Лиля Юрьевна потеряла. Ее красота заключалась в красках — ярко рыжих волосах, очень белой коже, темно-карих лучистых глазах. В старости она стала чрезмерно краситься, что ее уродовало, делало похожей на «петрушку» (фотографии это отражают). Добровольская передавала мне рассказ косметички, знавшей ЛБ в возрасте 40-50-и лет: «У нее кожа светилась, словно внутри была зажжена лампочка».
Маяковский взял Лилю приступом, осадой, отвоевал ее у Осипа Брика, и пусть не сразу, сделал своей. По признанию Лили, был он не вполне в ее вкусе — слишком громок, слишком отличался от тихого Осипа. И в общем ей было с ним тяжело. А в какой-то момент — невмоготу.
Они по-разному понимали любовь. Маяковский хотел, чтобы любимая принадлежала только ему, ему одному. Лиля же хотела быть свободной.
3.6. А я и не знаю, где ты и с кем
В книге Янгфельдта практически впервые в маяковсковедении уделено подобающее место человеку, связь с которым стала для Лили Брик одним из побудительных мотивов к разрыву с Маяковским. Это имя уже упоминалось — Александр Краснощеков, в прошлом — уроженец местечка Чернобыль Абрам Краснощек. Сын портного, еще до революции вырвавшийся из местечка и получивший университетское образование в США, в 1920-е годы, после того как был отозван с Дальнего Востока, он занимал пост директора Промбанка.
Вот как о нем пишет Янгфельдт: «…в Пушкине…Краснощеков снимал дачу недалеко от Маяковского и Бриков. Ему было сорок два, он был высок, широкоплеч, обаятелен, начитан и образован, его окружал ореол приключений и героизма» [274] .
274
Бенгт Янгфельдт. Ставка — жизнь, стр. 292–293.
Семейная жизнь Краснощекова именно в это время — случайно ли? — дала сбой — его жена уехала с младшим сыном в Америку. Можно предположить, что раздражение Лили против Маяковского, ее усталость от него имели подоплекой события и эмоции, связанные с Краснощековым. В 1923 году он был обвинен в хищениях и осужден на шесть лет тюрьмы, которые отбывал в одиночной камере Лефортова. Лиля его навещала, привозила все необходимое, взяла к себе его 14-летнюю дочь Луэллу. В тюрьме Краснощеков, у которого были больные легкие, серьезно заболел и был переведен в правительственную больницу. А потом, в январе 1925 года, был неожиданно помилован. Все это время Лиля была близка к самоубийству, болела.