Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль
Шрифт:
Надежда. Неужели такую дрянь ели?
Коблов. Так лопали, что за ушами трещало. Желудок был молодой и здоровый, переваривал все, на что денег хватало. А теперь денег хватает на все, но здоровье мало чего позволяет.
Надежда. А что со здоровьем?
Коблов. Да ничего особенного. Как у всех. Знаешь, как поэт написал: «Все плотнее идут годовщины, умножая рубцы и морщины, но сдаваться старик не спешит. Он на что-то еще уповает, хоть уже никогда не бывает, что нигде ничего
Немилов. А это, между прочим, мои стихи.
Коблов. Правда? Вот это вы умеете! Хорошие стихи. Только упаднические. Я где-то читал, что взгляд поэта очень отличается от взгляда обыкновенного человека. Идет, например, обыкновенный человек, вроде меня, по улице, и перед ним лужа. И что он видит? Лужу, и ничего больше. Но поэт видит не лужу, а звезды, которые в ней отражаются. Впрочем, в ваших стихах такой же подход. У старика все болит, но он не сдается, стремится к чему-то. Это раньше называлось «исторический оптимизм». А вот в блогах у вас никакого оптимизма нет, а сплошное брюзжание.
Немилов. Не брюзжание, а критика воровства, ханжества, лицемерия…
Былкин. Вадик, поди-ка сюда. (Былкин и Немилов отходят в сторону.) Ну зачем ты так? Это ж мой гость. Расскажи лучше, как живешь, что пишешь, где печатаешься?
Немилов. Если не считать блогов, нигде не печатаюсь.
Былкин. А что так?
Немилов. Никак, Степан Петрович, не вписываюсь в сегодняшнюю моду. Издателю не даю прибыли, а спонсора нет.
Былкин. Ну, раз не печатают, займись чем-то другим.
Немилов. С какой стати? Я же поэт, это моя профессия.
Былкин. Профессия — это то, за что деньги платят. А за что не платят, это называется «хобби». Будешь считать хобби профессией — прослывешь неудачником.
Немилов. А я и есть неудачник, Степан Петрович. Мои стихи не печатают, денег нет, а девушка, которую я безумно люблю, никогда не ответит мне взаимностью.
Былкин. Ты имеешь в виду Клаву?
Немилов. Да, Степан Петрович, вашу дочь. Я знаю, вы человек прагматичный и не хотите, чтобы Клава связала свою жизнь с таким, как я, и она сама тоже трезво смотрит на жизнь. Но я готов ее любить на расстоянии. Как Петрарка — Лауру.
Былкин. Чтоб она была всегда как в тумане. Чтоб не надо было ни кормить, ни одевать, ни спать, а только издали восхищаться, страдать и писать стихи о неразделенной любви.
Немилов. Приблизительно. А как реалист я вам скажу, Степан Петрович, что недостижимый идеал гораздо надежнее достижимого. Достижимый, как только его достигнешь, перестает быть идеалом, а недостижимый остается им навсегда.
Звонок в дверь. Надежда открывает. Входят Прахов и Филипп с чемоданами.
Прахов.
Филипп (пожимает поочередно руки). Здравствуйте. Приятно вас видеть. Приятно видеть. Приятно. Очень. Филипп. Можно Фил.
Былкин. Былкин.
Володя. Володя.
Немилов. Вадим.
Коблов. Коблов Геннадий Семенович, руководитель федеральной антикоррупционной службы.
Володя. В ранге министра.
Филипп. О, большая честь! (Надежде.) А вы Клава?
Надежда (польщена). Что вы! Я ее мама.
Филипп. О, я извиняю.
Надежда. Ничего, ничего.
Прахов. Надежда Тимофеевна, вы так молодо выглядите, что мистер Филипп принял вас за Клаву. А Клавы что, нет?
Надежда. Она скоро будет. А вы пока располагайтесь. Устали с дороги?
Филипп. О да. Ночью хотел спал, но не спал.
Надежда. Ну, посидите, а я вам сейчас вашу комнату приготовлю, можете пока отдохнуть.
Надежда уходит. Былкин и гости не знают, чем занять американца.
Былкин (лишь бы о чем-нибудь говорить). На самолете прилетели?
Филипп. О да. На эйрплейн.
Былкин. И долго летели?
Филипп. О да! Чикаго, Нью-Йорк, Москва — пятнадцать часов.
Коблов. И совсем не спали?
Филипп. О нет.
Коблов. А я, когда за океан летаю, выпиваю бутылку виски и сплю как убитый.
Долгая пауза.
Былкин. И вы, значит, постоянно живете в Америке?
Филипп. О да. Штат Охайо.
Былкин. А, Огайо! Я слышал! Там у вас кукуруза растет.
Филипп. О да!
Былкин. И такая большая.
Филипп. О да. Вот такая болшая!
Былкин. А вы что выращиваете?
Филипп. А ничего не выращиваю. Я имею свой ресторан. В ресторан и в джаз-банд играю на саксофон (руками и губами изображает игру на саксофоне) бу-бу-бу-бу.