Тридцать лет среди индейцев: Рассказ о похищении и приключениях Джона Теннера

Теннер Джон

[Однажды вечером, сидя перед нашей хижиной, увидел я молодую девушку. Она, гуляя, курила табак и изредка на меня посматривала; наконец подошла ко мне и предложила мне курить из своей трубки. Я отвечал, что не курю. «Ты оттого, – сказала она, – отказываешься, что не хочешь коснуться моей трубки». Я взял трубку из ее рук и покурил немного – в самом деле в первый раз от роду. Она со мною разговорилась и понравилась мне. С той поры мы часто видались, и я к ней привязался.

Вхожу в эти подробности, потому что у индийцев таким образом не знакомятся. У них обыкновенно молодой человек женится на девушке вовсе ему незнакомой. Они видались; может быть, взглянули друг

на друга; но, вероятно, никогда между собой не говорили; свадьба решена стариками, и редко молодая чета противится воле родительской. Оба знают, что если союз сей будет неприятен одному из двух или обоим вместе, то легко будет его расторгнуть.

Разговоры мои с Мис-куа-бун-о-куа вскоре наделали много шуму в нашем селении. Однажды старый Очук-ку-кон вошел ко мне в хижину, держа за руку одну из многочисленных своих внучек. Он, судя по слухам, полагал, что я хотел жениться. «Вот тебе, – сказал он моей матери, – самая добрая и самая прекрасная из моих внучек; я отдаю ее твоему сыну». С этим словом он ушел, оставя ее у нас в хижине…

Мать моя всегда любила молодую девушку, которая считалась красавицей. Однако ж старуха смутилась, и сказала мне наедине: «Сын, девушка прекрасна и добра; но не бери ее за себя: она больна и через год умрет. Тебе нужна жена сильная и здоровая, итак предложим ей хороший подарок и отошлем ее к родителям». Девушка возвратилась с богатыми подарками, а через год предсказание старухи сбылось.

С каждым днем любовь наша усиливалась. Мать моя, вероятно, не осуждала нашей склонности. Я ничего ей не говорил; но она знала всё, и вскоре я в том удостоверился. Однажды, проведши в первый раз большую часть ночи с моей любовницей, я воротился поздно и заснул. На заре старуха разбудила меня, ударив прутом по голым ногам.

«Вставай, – сказала она, – вставай, молодой жених, ступай на охоту. Жена твоя будет, тебя более почитать, когда рано воротишься к ней с добычей, нежели когда станешь величаться, гуляя по селению в отсутствие ловцов». Я молча взял ружье и вышел. В полдень воротился, неся на плечах жирного муза, мною застреленного, и сбросил его к ногам матери, сказав ей грубым голосом: «Вот тебе, старуха, что ты сегодня утром от меня требовала». Она была очень довольна и похвалила меня. Из того я заключил, что связь моя с молодой девушкой не была ей противна, и очень был тому рад. Многие из индийцев чуждаются своих старых родителей; но хотя Нет-но-куа была уже дряхла и немощна, я сохранял к ней прежнее, безусловное почтение.

Я с жаром предавался охоте и почти всегда возвращался рано, или по крайней мере засветло, обремененный добычею. Я тщательно наряжался и разгуливал по селению, играя на индийской свирели, называемой пи-бе-гвун. В течение некоторого времени Мис-куа-бун-о-куа притворно отвергала меня. Я стал охладевать; тогда она забыла всё притворство… С моей стороны желание привести жену к нам в хижину уменьшилось. Я хотел прервать с нею всякие сношения. Увидя явное равнодушие, она хотела тронуть мне сердце то слезами, то упреками; но я ничего не говорил об ней старухе и с каждым днем охлаждение мое становилось сильнее.

Около того времени мне понадобилось побывать на Красной Реке, и я отправился с одним индийцем, у которого была сильная и легкая лошадь. Нам предстояла дорога на семьдесят миль. Мы по очереди ехали верхом, а пеший между тем бежал, держа лошадь за хвост. Мы были в дороге одни сутки. На возвратном пути я был один и шел пешком. Темнота ночи и усталость заставили меня ночевать в десяти милях от нашей хижины.

Пришед домой на другой день, я увидел Мис-куа-бун-о-куа, сидящую на моем месте. Я остановился у дверей в недоумении. Она потупила голову.

Старуха сказала мне с видом сердитым: «Что же? разве оборотишься ты спиною к нашей хижине и обесчестишь эту бедную девушку, которой ты не стоишь? Всё, что случилось между, вами, сделалось по твоей же воле, не с моего и не с ее согласия. Ты сам за нею бегал повсюду; а теперь неужто прогонишь ее, как будто она на тебя навязалась?..» Укоризны матери казались мне не совсем несправедливы. Я вошел и сел подле девушки… Таким образом мы стали муж и жена.]

Пока я ездил к Ред-Ривер, старая Нет-но-ква без моего согласия и втайне от меня переговорила с родителями девушки и привела ее в нашу хижину, правильно считая, что не так уж трудно будет уговорить меня смириться. В большинстве случаев при заключении браков с мнением молодых людей, наиболее заинтересованных в этом деле, считаются еще меньше, чем это было со мной. Чем больше у молодой женщины было мужей, тем меньше подарков вправе ожидать ее родители в качестве выкупа.

Глава VIII

Приготовление к военному походу. – Топот далекого стада бизонов. – Жестокие бои самцов. – Правила поведения для молодых воинов. – Ко-цау-бун-цич-е-гун, или гадание о месте нахождения врага. – Дже-би-уг, или почему на поле битвы нужно выбрасывать памятные подарки умерших друзей, и смысл этого обычая. – Вмешательство другого вождя срывает наш военный поход. – Глупость дикобраза. – Как я спас жизнь своему неродному брату. – Медведи-альбиносы. – Вау-бе-но. – Свадьба Пи-че-то и Сквахшиш. – Нападение военного отряда индейцев из племени сиу, преследование их до деревни у горы Вождей и дальше, до устья реки Сент-Питер, и т.д.

Через четыре дня после моего возвращения с Ред-Ривер мы двинулись в леса: Ва-ме-гон-э-бью с двумя женами и детьми, Вау-бе-бе-наис-са с женой и детьми, мы с женой и семья Нет-но-квы. Сначала мы шли вдоль Кранберри-Ривер (Пембина) в поисках удобного места, где можно было бы оставить женщин и детей, чтобы самим примкнуть к отряду воинов, решивших выступить против сиу [74] .

Найдя подходящее место, мы усиленно занялись охотой, чтобы обеспечить свои семьи вяленым мясом на время нашего отсутствия.

74

Враждебные действия между оджибвеями и дакотами велись почти на протяжении столетия, с середины XVIII до середины XIX в. Борьба шла за охотничьи угодья. Хищнический отстрел, на который толкали индейцев скупщики пушнины, повлек за собой быстрое исчезновение пушного зверя и, следовательно, сокращение охотничьих угодий. Те районы расселения оджибвеев, в которых прожил большую часть своей жизни Теннер, принадлежали сначала дакотам. Двигаясь на юго-запад от озера Верхнего в поисках дичи, оджибвеи оттесняли дакотов на юг и захватили районы их кочевий. В этом была причина их вековых распрей. – Прим. ред.

Как-то утром я вышел на охоту с тремя пулями в сумке. Выследив большого самца лося, я так поспешно выстрелил в него, что два раза промахнулся. Третья пуля попала в цель, но не убила лося, а только ранила его в плечо. Преследуя зверя, я наконец перегнал его. Но пуль у меня больше не было, поэтому я вывернул шурупы из ружья и, привязав замок к ложу веревкой, начал ими стрелять. Только после третьего выстрела этими своеобразными пулями лось упал.

Нам удалось уже добыть довольно много мяса, которое наши женщины провялили, когда мы решили разузнать, как обстоят дела у воинов с Пембины и когда они предполагают выйти в поход. Мы с братом сели на лошадей и отправились к ним, а Вау-бе-бе-наис-су оставили с женщинами. Когда мы прибыли в их лагерь, 40 маскегов были уже готовы выступить в поход на следующее утро.