Тридцать лет среди индейцев: Рассказ о похищении и приключениях Джона Теннера
Шрифт:
Позднее, к концу XIX в., они совсем вытеснили кожаную одежду. Теннер упоминает, например, о ноговицах из ткани и чаще об одеялах (кусках ткани), которые использовались также как денежная единица. Интересны сообщения Теннера о том, как снабжали индейцы всем необходимым своих не имевших одежды собратьев. И в этом еще проявлялись принципы коллективизма, характерного для общества на стадии первобытнообщинного строя.
Жизнь Теннера среди оджибвеев окончилась в 1820 г. Как видно из рассказа, мысль о возвращении к белым родичам никогда не покидала Теннера, хотя и страшила его. И только в 1817 г. он принимает окончательное решение вернуться в родные места. Решение это было вызвано событиями второго десятилетия XIX в. К тому времени волна капиталистической колонизации начинала достигать далекого запада Северной Америки, дотоле считавшегося страной «диких» индейцев. Туда белые колонизаторы оттесняли одно индейское
Все больше жадных до земли колонистов начало поселяться в районах реки Ред-Ривер и верховий Миссисипи. Границы охотничьих угодий индейцев сжимались, обострялась борьба за угодья между племенами. Жизнь индейцев непрерывно ухудшалась. Исчезала дичь, охота становилась все менее производительной, голодная смерть превратилась в обычное явление. Прибывавшие в страну белые искатели легкой наживы и «свободных» земель видели в индейцах лишь помеху своему благополучию и жестоко расправлялись с ними, следуя правилу «хорош только мертвый индеец». Все способы считались пригодными для истребления «этой отвратительной расы», как откровенно и бесстыдно называли индейцев «богобоязненные» и «человеколюбивые» американские «цивилизаторы». Уже тогда в отношении индейцев было использовано своеобразное бактериологическое оружие. По указанию генерала Амхерста индейцев снабжали одеялами и одеждой умерших от оспы людей. В книге Теннера описывается случай такого рода геноцида, заражения оспой целой группы индейцев из-за купленной ими у белых рубашки. Эпидемии оспы в середине XIX в., шедшие впереди американских войск и переселенцев, тысячами косили индейцев, почти наполовину сократив численность многих племен.
Методы насилия, грабежа и обмана аборигенов, на которых утверждалось буржуазное общество США, естественно, вызывало ненависть к белым, к этой расе «длинных ножей» – смертельных врагов индейцев. В этих условиях жизнь Теннера среди индейцев становилась все сложнее. Ему все чаще стали напоминать о том, что он «белый», чужак, пришедший из мира врагов индейцев. Теннеру грозили смертью за преступления белых.
В повествовании Теннера о последних годах его жизни среди индейцев довольно отчетливо прослеживаются и тяготы его существования в этот период и отчуждение от людей усыновившей его расы. Наконец осуществляется его мечта, он возвращается в «Штаты». Но США оказались не только негостеприимной, но даже враждебной Теннеру страной. Среди белых, даже среди своих родных, Теннер почувствовал себя еще большим чужаком. Не трудно представить себе, как тяжело было приспособиться к условиям капиталистического общества человеку, воспитанному в духе коллективизма и взаимопомощи. Теннеру такая попытка не удалась, и, прожив среди белых более 20 лет, он так и не стал настоящим «белым». Теннер не мог смириться с нормами капиталистического общества, которое, по словам Маркса, не оставило «между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного „чистогана“ [13] . О том, что Теннеру пришлось жить именно среди таких людей, говорят следующие слова Джемса: «Достойно сожаления, – писал он, – что, находясь среди нас, Теннер постоянно сталкивается с людьми, которые настолько утратили чувство элементарной честности, что сознательно используют его незнание обычаев цивилизованного общества в корыстных целях».
13
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2-е, т. 4, стр. 426.
Если среди индейцев у Теннера были враги, считавшие его белым, то в обществе янки он слыл за «настоящего индейца» и соответственно испытывал на себе всю глубину презрения и ненависти белых к «краснокожим». От Теннера отказались даже его родные, и он поселился сначала ненадолго в Маккинаке, а затем в Со-Сент-Мари. В то время это были два из многих опорных пограничных пунктов американской колонизации материка и покорения индейцев. Главную роль в такого рода поселках играли правительственные агенты по делам индейцев. Их целью был «мирный» захват индейских земель путем заключения с отдельными племенами так называемых «договоров». До 1871 г. правительство США наряду с открытым насилием широко применяло практику заключения «договоров» с отдельными племенами и группами индейцев. Согласно этим договорам, справедливо названным в предисловии Джемса издевательскими, индейские земли переходили в распоряжение правительства США.
Свыше 4 тысяч такого рода «договоров» заключило правительство США, что позволило ему захватить большую часть материка. Индейцев же «обезвреживали», поселяя их в своеобразные концентрационные лагеря, так называемые
14
С. Еmbrу, America’s concentration camps: the facts about our Indian reservations, New York, 1956, p. 137.
Во второй половине XIX в. индейцы были объявлены неполноценной «зависимой нацией», состоящей под опекой государства. Однако правительственная «опека» содействовала лишь дальнейшему ограблению индейцев, узаконивая их расовую дискриминацию. Она привела к тому, что отведенные индейцам резервационные земли и таящиеся в них естественные богатства, эксплуатируются в настоящее время белыми дельцами, которые всячески стремятся завладеть такими лакомыми кусочками. Этому всячески содействует правительство США, разбазаривая за бесценок земли индейцев. Правительственная «опека» привела индейцев к разорению и нищете; она держит их в экономическом и социальном рабстве и невежестве. Уже один тот факт, что около 85% индейского населения США в середине XX в. неграмотно, служит яркой тому иллюстрацией.
В течение 30 лет после возвращения Теннера в мир «белых» были таким же образом экспроприированы и земли оджибвеев. Отведенные им резервации разбросаны сейчас в виде маленьких поселков вдоль границы между США и Канадой. Резервации положили конец охотничьему быту оджибвеев и их развитию как своеобразной этнической группы. Для них, как и для других индейских племен, с этого начался период болезненной ломки старого жизненного уклада и вымирания от недоедания, болезней, антисанитарных условий в резервациях, период приспособления к жизни в капиталистическом обществе осколков некогда многочисленного племени на положении угнетаемого и дискредитируемого «подопечного» национального меньшинства, во всем подчиненного власти агентов по делам индейцев, этих непосредственных проводников колонизаторской политики США.
Для ведения дел и переговоров с индейцами правительственные агенты пользовались услугами переводчиков, чаще всего из метисного населения. В качестве такого переводчика был использован и Джон Теннер по его возвращении в Штаты. Однако его служба на этой должности была непродолжительной. Уход Теннера с работы, видимо, можно объяснить так: поняв нечестные приемы агентов в отношении индейцев, он не захотел быть пособником в ограблении и обмане людей, некогда его усыновивших.
Теннер не захотел больше работать на белых, быть объектом их обмана и эксплуатации. Все белые казались ему врагами. И он замкнулся в себе, обособился от окружающих. Почти два десятка лет прожил Теннер чуждым окружавшему ему обществу изгоем, «белым индейцем», которого презирали и боялись, приписывая ему все бедствия, постигавшие селение.
Последние годы своей жизни Теннер провел в жалкой лачуге на далекой окраине Со-Сент-Мари, в полном одиночестве и невероятной нищете.
Бедствия, испытанные им среди индейцев, меркли в сравнении с той глубиной деградации, которая постигла его в «цивилизованном» мире. Недаром один из его современников, имея в виду этот период жизни Теннера, сказал, что «последние дни были худшими днями в его жизни».
В 1846 г. старый Теннер был убит и сожжен вместе с его хижиной [15] одним из тех людей, о которых Джемс писал, что они «утратили чувство элементарной честности». Трагичность судьбы Теннера заключалась в том, что он оказался где-то между двумя мирами. Он ушел от индейцев, но, живя среди белых, оставался индейцем по своему мировоззрению.
15
Walter O’Meara, The Last Portage, Boston, 1962.
Как явствует из рассказа Теннера, его дети остались с индейцами, и потомков его можно найти в резервациях. Водной из индейских резерваций на севере штата Миннесоты в 1947 г. ученые ГДР Ева и Юлиус Липс познакомились с Эдуардом Теннером, потомком того сына Джона Теннера, который предпочел остаться с индейцами. Эдуард Теннер живет собиранием дикого риса. Он ничего не знает о Джоне Теннере и, как пишет Ева Липе, смеется над тем, что его предок оказался столь безрассудным, «чтобы написать для белых книгу». По этому замечанию потомка Теннера можно судить о вековой ненависти индейцев к своим угнетателям.