Тридцать один. Часть I. Ученик
Шрифт:
Все прочие мысли улетучились, оставив место только ахам и охам. Такой шикарной комнаты у меня еще никогда не было. Не сравнить с конурой в академии. Я уж молчу про каюту на корабле, больше смахивающую на чулан для половых тряпок.
Новые апартаменты по роскоши соперничали с гостиничным номером, в который я однажды доставлял конверт от директора академии. Высокий потолок украшала изящная лепнина и красочный барельеф с цветущими на склонах гор садами. Мягкий свет, льющийся из ниш, загадочно подрагивал. У боковой стены высился шкаф с лакированными дверцами. В углублении под аркой
Я скривился. Подошёл к старинной выщербленной раме, и перевернул картину к стене. Император он или нет. Нечего на меня пялиться.
Комната даже побогаче, чем я видел. Жёлтый торшер с кружевами и перламутровая раковина на треноге били гостиничный номер по всем статьям.
Я вздохнул. Если бы всё это не было тюрьмой! А так темница остаётся темницей, даже с торшером. Я сел на кровать. Мягкая! Подпрыгнул, закачавшись на перине. Ну и ладно, страдать лучше с удобствами, а не на голом каменном полу. Я развалился на кровати и, зарывшись с головой в одеяло, потянул носом. Какой аромат! Скошенная трава и шиповник. Настоящее блаженство! За такой комфорт и умереть не страшно.
Глава 4. Невинное наказание
Я проснулся от скрипа двери. Вскочил на постели, сонно оглядываясь. Сюрприза не вышло. Меня приветствовал Евлампий. В руках вежливый голем держал огромный поднос, от которого расходился божественный аромат. Я мигом вспомнил, насколько голоден, и спрыгнул с кровати. Пленительный запах полностью подчинил мою зверскую натуру и вёл за собой.
Голем поставил поднос на кровать.
– Приятного аппетита, – пожелал он, покидая комнату.
Хорошо, что он ушёл. Я набросился на еду, как ненасытный оборотень. Сегодня уже третий день голодовки и, если бы не вчерашняя заварушка, я бы уже умирал от страха перед превращением.
Яичница, судя по количеству желтков, из девяти яиц таяла во рту. Никакой высокой кулинарии, но как смачно. Меня порадовали ветчиной, гренками, поджаренными кольцами лука, овощным салатом, запеченным картофелем, тремя огромными сардельками и соусами: чесночным, острым и томатным. Вдобавок задобрили свежесваренным кофе и ягодным компотом.
Очистив поднос, я отвалился на кровать и в блаженстве прикрыл глаза.
– Хорошая тюрьма, – пробормотал я, поворачиваясь на бок с уверенным решением подремать.
– Рад, что вам нравится. Но как я уже говорил, вы не заключенный, а гость.
Я не вскакивал и не пугался. Краем уха я слышал, как открылась дверь, но понадеялся, что, если притворюсь спящим, он уйдет. Нелепая детская надежда не сбылась.
– Поэтому,
Я приоткрыл глаза.
– Я бы ещё немного отдохнул, – предложил я.
– Пожалуйста, как хотите, – согласился Евлампий. – Я зайду за вами после полудня. Верховный судья приглашает вас на обед.
– Я приду, – вяло пообещал я и зарылся в одеяло.
– Прекрасно, – ответил голем, закрывая дверь.
По идее, я должен был подняться и подготовить отчаянный побег, но проработка дерзких планов не мой конёк. Признаться, я и исполняю-то их, так себе, поэтому следую принципу, если хочется совершить что-нибудь отчаянное, ляг, полежи и желание само пройдет. Так я и поступил, перевернулся на бок и уснул.
Встал, правда, самостоятельно. Справил надобности, умылся. Пригладил растрёпанные волосы и, как послушный мальчик, присел на край кровати, дожидаясь провожатого. Несмотря на обильный завтрак, я снова хотел есть.
Голем прибыл через несколько минут, будто почуяв мой голод. Вежливо поклонился, пропуская в распахнутую дверь. Я задрал нос выше головы и прошествовал в коридор. Евлампий махнул направо, добавив:
– Здесь недалеко, идите вперёд. Я предупрежу, если надо будет повернуть.
Я кивнул. Как приятно. Со мной еще никогда так не обращались.
– Вас ждет потрясающий обед, – пообещал голем. – Верховный судья большой поклонник кулинарных изысков. А сегодня в вашу честь приготовили нечто особенное!
Я опять небрежно махнул головой, будто в мою честь всё время устраивают званые обеды. К хорошему быстро привыкаешь.
– Налево!
Одинаковые коридоры отличаясь только цветом прожилок в серых камнях. Он менялся от салатового до оранжевого. Без указаний Евлампия я бы заблудился через две минуты.
– Единственное о чём я должен предупредить, – не унимался голем. – В Тринадцатом Тёмном Объединенном мире крайне серьёзно блюдут традиции. Приглашенный не может отказаться опробовать блюдо, а должен съесть как можно больше угощений. Так он выказывает глубокое уважение хозяину.
– С этим проблем не возникнет, – уверенно заметил я.
– Я так и думал, – ответил Евлампий.
На мгновение мне показалось, что он издевается. Я даже обернулся, пытаясь увидеть выражение его лица, но какие эмоции разглядишь на булыжнике.
– Почти на месте, – подсказал голем. – Вам направо.
Я повернул. Мы прошли под вырубленную в скале арку и через открытые ворота с резными ящерками, сверкающими изумрудными глазами, в пещеру. С двух сторон от входа возвышались огромные толстоногие грибы с аппетитными бурыми шляпками. Они росли ровными рядами будто деревья в фруктовом саду. За ними проход раздваивался, двумя пролетами витой лестницы сбегая вниз. Я встал у балюстрады, положил руки на холодные мраморные перила и поражённо уставился на освещённую малахитовыми кристаллами пещеру. Они свисали с потолка и покрывали стены. Их холодное мертвенное сияние озаряло оскаленную каменную пасть неведомого чудища на противоположной стене. Между клыков прорывалась вода, мелодичным журчанием наполняя гулкую тишину. Перед источником на террасе за длинным столом уже сидел хозяин.