Тридцать один. Огневик
Шрифт:
– Сильные магические возмущения, лучше не дёргайся, – как всегда вовремя посоветовал голем.
Пёсик приближался, а с ним накатывал жар багрового пламени и угрожающе тянулись поднятые железные лапы. У меня вспотели ладони, а колени начали подгибаться.
– Сейчас бешеная дверь прищемит ваши длинные языки, чайки орастые, – весело закричал Оливье.
Железный страж распрямился. Верхняя пара лап легла мне на плечи, обжигая холодной тяжестью металла. Бурлящее за решеткой пламя вспыхнуло и выплеснулось на меня волной, залив от макушки до пят. Я вскрикнул в ожидании
Я тяжело вздохнул. Этого еще не хватало.
– Вынужденная мера, – извинился директор тюрьмы.
Панцирь из железного стража вышел не тяжелый, но жутко неудобный. Я итак не прекрасный принц, а теперь и вовсе был похож на жестяную бочку на тонких ножках.
– Не волнуйтесь, после возвращения его снимут, – убежденно произнес управляющий. – Если не пытаться бежать, вы его даже не заметите!
Я пробурчал, как счастлив носить на себе полтонны железа и повернулся к выходу. Проход загораживал барельеф. Коленопреклоненные чародеи вздымали руки, кричали и будто бы молили о пощаде. На их спины лезли другие колдуны и так до бесконечности, пока пирамида из тощих каменных тел не исчезла во мраке под потолком.
– Можете идти, – позволил директор, и хлопнул в ладоши.
Барельеф треснул. В глаза впились яркие лучи солнца и мне показалась, что пирамида развалилась и во все стороны посыпались каменные чародеи. Зашуршали раздвигающиеся створки, в ноги ударило облако пыли и каменной крошки. Пока я щурился и кривился, управляющий подвёл меня к повозке, в которой уже сидела Ирина. Увидев меня, она снова залилась румянцем.
Я оглянулся, тюремная платформа, похожая на ничем не примечательную скалу с острыми выступами, примостилась на окраине города далеко от большой арены. Хотя гигантский шар виднелся и отсюда.
– Не подведите, – заискивающе попросил директор и подтолкнул в спину.
– Постараюсь, – пообещал я, забираясь в повозку.
Сев на скамью, я сдвинул панцирь, чтобы не упирался в ноги.
– Удачного пути! – пожелал директор и хлопнул по борту. – От вас многое зависит! Король такое не забывает.
Панель заехала на место, и мы тронулись. До меня донеслись последние фразы:
– Вы можете стать гораздо известнее!
Я не верил в подвернувшуюся удачу. Я попаду на корабль! Осталось убедить Оливье отдать символ свободы, и мы разделимся. Навсегда!
Голем воспользовался затишьем и, подобравшись к уху, прошептал:
– Мы должны сдать его магам. Хранителям не место в тридцати мирах.
– Не сейчас, – прошипел я в ответ.
Голем отстранился, но, судя по упрямому виду, не передумал.
Я посмотрел на Ирину. Непослушные волосы топорщатся, почти как у дяди. Изумрудные глаза возбуждённо блестят. А от правильных черт лица с задорными веснушками, невозможно оторваться. Она ещё красивее Оксаны. У меня потянуло в животе.
– Мы бессовестно опаздываем. Нас ждёт король Благодатных земель, и мы обязаны сделать всё, чтобы оправдать его
От её напора я растерялся. Что я наговорил директору? Мысли разбегались, не собираясь в нужный ответ. Да и наклонившаяся девушка отвлекала. Она прекрасна и так близко. Мы одни в полутёмной повозке. Я помотал головой. Что за наваждение? Судьба предоставила мне шанс, а я отвлекаюсь на романтические глупости. Я попробовал отвлечься, рассматривая необычное украшение на её запястье. Руку охватывал маленький кожаный ошейник с железными клёпками. Такие надевают на крошечных домашних собачек. Зачем он ей? Я уже не мог вспомнить, что она спросила и надеялся только на голема, который и поспешил прийти на помощь.
– Госпожа! Нам нужна книга рецептов, – подсказал он. – и специи.
– Какие вам понадобятся? – заинтересовалась помощница.
Она чемпион по задаванию вопросов, на которые нет ответов.
Что мне известно о специях? Я невольно почесал ухо. Выходило немного. Практически ничего. Я знаю одну единственную. А они что, бывают разные?
– Нужен перец, – сглотнув, выдал я все имеющиеся знания.
– Перец? – удивилась Ирина. – На королевской кухне тонны перца!
– Мы приготовим много мяса и не сможем обойтись без синего Вишнустанского перца, – еще раз выручил Евлампий.
– Синий? – переспросила помощница. – Никогда не слышала.
– Вы молоды, госпожа, и ещё много о чём не слышали, – заверил её голем.
Ирина густо покраснела и отвернулась к окну.
– Вы неправильно поняли, госпожа. Кулинарное искусство многообразно, – попытался исправиться Евлампий. – Редкие ингредиенты неизвестны даже величайшим поварам.
Девушка не отреагировала, уставившись на проплывающие мимо платформы. Огромный шар арены увеличился, надвигаясь справа, но мы повернули в другую сторону. Может к нему нет прямой дороги? Вряд ли преступников в Благограде возят на виктатлон за хорошее поведение.
– Нельзя быть специалистом во всём. Это не дано даже самым опытным магам, – уже не так уверенно добавил голем, но помощница не отрывалась от окна.
Повозка не выезжала на главные улицы. Видимо, заключенных запрещено возить через центр города. Мало ли что! Поэтому мы и пробирались узкими мостками с одной захудалой платформы на другую. Вокруг даже не белели рисовые поля, висящие по всему Благограду.
Оставив бесполезные попытки повлиять на Ирину, Евлампий замолчал. Поэтому решил попробовать я:
– Большое спасибо.
– Пожалуйста, – ответила она, не поворачиваясь.
Точно обиделась. Красавицам не просто угодить даже таким знаменитостям, как я. Что уж говорить о никому неизвестном занудном големе. Он хоть и болтает без умолку, но ведь ещё нужен шарм и обаяние, которых ни у него, я вздохнул, ни у меня – нет.
– Не понял, – шепотом спросил Евлампий, отвлекая меня от нахлынувших мыслей, – о чём говорил управляющий? Мне почудилось или он сказал «следователь магистрата»?