Тридцать седьмое полнолуние
Шрифт:
– Что смотришь? – Ася заглянула через плечо. – Ну конечно! Знаешь, в твоем возрасте я была влюблена в этого офицера. Ах, какие глаза! Пыталась найти по бумагам, кто он такой, но увы, увы…
«А я нашла настоящего», – подумала Таня, вглядываясь в портрет. Морщинка между бровями. У Ника тоже такая есть, даже странно.
– Достань скатерть, – попросила Ася. – Чай у меня сегодня со смородиновым листом и мятой.
Они ели пироги с брусничным вареньем. За окном темнело, и все чаще звонили трамваи. Погода портилась, собирался
Таня слушала, положив голову на скрещенные руки. Потом перебила:
– Ася, а тебе не страшно, что я… такая?
Тетушка близоруко моргнула за стеклами очков.
– Танечка…
– Нет, правда! Вы делаете вид, что все нормально. Но ведь это не так.
Ася заглянула в чайник.
– Давай горячего налью. Так вот, детка, страшно – это совсем другая категория. Страшно было, когда я, соплюхой, с матерью, твоей бабкой, царство ей небесное, попала на рытье окопов. Тут, в Дачном поселке. И на нас пошли танки. Вот тогда было страшно. А сейчас мне не страшно, деточка. Мне очень горько, что судьба обошлась с тобой так.
Прозвенел трамвай, и звякнула ложечка.
– Асечка, я, кажется, влюбилась.
– Я поняла, милая.
Тетушка обняла за плечи, притянула к себе. От ее платья сладковато пахло старыми духами.
– Ты поживи, сколько отведется, а там видно будет. Мама твоя, конечно, не одобрит, что я скажу, но ты живи, деточка. Твой срок другой, сколько успеешь – бери. Целовались уже?
– Асечка! – возмущенно вскинулась Таня. Ей хотелось и плакать, и смеяться.
– Нет еще, – заключила тетушка. – Мальчик-то из каких? Уличных или с воспитанием?
– С воспитанием.
– Ну, тогда сама действуй, деточка. Только осторожненько, на бархатных лапках.
Таня снова уткнулась тетушке в плечо.
– Асечка! – сказала невнятно. – Я так тебя люблю!
– Знаю, милая, знаю. Этот твой, с воспитанием, на офицера похож, да?
Таня не сдержалась и фыркнула.
– Лучше!
– Ну, рассказывай, душа моя. – Тетушка отодвинулась, поправила очки и сложила руки на коленях – приготовилась слушать. – Только по порядку.
Таня глубоко вздохнула.
– Первый раз я увидела его зимой. Шел снег. Знаешь, был светлый такой воздух, акварельный. Ник стоял за оградой, и я подумала, что он кого-то ждет.
Майор Алейстернов появился в ранних сумерках, пыльно-лиловых и теплых совсем по-летнему – Сент-Невей никак не мог определиться с погодой и то мок под дождями, то нагревался на солнце.
Ник читал, пристроившись у открытого окна. Некоторые бумаги были напечатаны через копирку вторым или третьим экземпляром, буквы различались с трудом.
– Господин Георг обещал скоро приехать, –
– Я подожду. А Микаэль дома?
Ник торопливо сунул бумаги в папку и воткнул ее на полку между толстыми справочниками.
– Да, проходите, пожалуйста, в библиотеку. Вам подать кофе?
– Спасибо, не надо. Я надеюсь, меня пригласят на ужин.
Последние слова вышли неразборчиво. Ник усмехнулся: наверное, приложился к ручке.
– Я тоже буду на это надеяться, – промурлыкала Александрина.
Ник открыл тетрадь с экзаменационными билетами по алгебре и закусил кончик карандаша.
– Добрый вечер, Микаэль.
Майор был в штатском: голубой рубашке с закатанными рукавами и джинсах.
– Здравствуйте.
– Наверное, я должен сделать умное лицо и сказать: «О, ты занимаешься! Как дела в гимназии?»
– Не обязательно, – улыбнулся Ник.
– Вот и хорошо.
Алейстернов сел в кресло, укрывшись в тени за шторой.
– Георг беспокоится, что ты никуда не выходишь. Не скучно?
– Экзамены скоро, готовлюсь.
У майора комично приподнялись брови.
– Боже мой, какие ответственные нынче пошли мальчики! Помнится, в мое время уроки никогда не служили серьезным препятствием. Правда, – он подмигнул, – я заканчивал обычную школу, и с нами учились девочки. Свою первую подружку я пригласил в кино в восьмом классе.
– Значит, я отстаю в развитии, – вежливо ответил Ник.
– Ну, я же не в этом смысле! А в кинотеатр, кстати, пускают и без девочек. Ехал, афишу видел: «Месть проклятых-3». Вот такие монстры. – Алейстернов приставил раскрытые ладони к щекам. – Мордатые, зубастые. Красота!
– Не думал, что майору УРКа это интересно.
– Да что ты! Мы на первый фильм всем отделом собрались. Какая там была девица! Вены перегрызала. На спор пытались ее идентифицировать и не смогли.
Хорошо развлекаются в УРКе.
– Сходил бы, чего дома сидеть. Или не любишь ужастики?
Ник подумал, формулируя.
– Я не хочу смотреть на проклятых даже в кино.
Майор мгновенно стал серьезен.
– Встречался? Где?
– В Арефе.
– А-а-а… да, там была пиковая ситуация. Инициация пошла спонтанно, волной. Смерть, кровь, страх – отличные катализаторы. Слышал про Гуревский поселок?
Ник мотнул головой.
– Оборотни вырезали, пока местные мужички с винтовками по горам бегали. Вернулись… В общем, устроили облаву. Головы на пики, шкуры на растяжках вдоль дороги.
– Головы? – помолчав, переспросил Ник.
– Угу. Некоторые обратно перекидывались, их в людском обличье отстреливали.
– А как узнавали, что это именно оборотни?
– Кто ж еще чужой вокруг мертвого поселка крутиться будет? Или ты тоже считаешь… как там… – щелкнул Алейстернов пальцами, вспоминая. – Пусть лучше будут оправданы десять преступников, чем пострадает один невиновный. Да?
Конец ознакомительного фрагмента.