Тридцать сребренников рублями
Шрифт:
— Спасибо.
— Вчера твоей Клюевой вновь звонил её кавалер, — переходя на будничный деловой тон, сообщила Лида.
— А откуда, удалось выяснить?
— Да, — кивнула Лидия. — Из автомата, что на выходе из метро «Комсомольская»-кольцевая. Видимо, сей господин предпочитает звонить из людных мест.
— А что, были ещё звонки?
— Были. В том числе и твой.
— Понятно. А звонили..?
— Трое мужчин и одна женщина, — ответила Лида. — Вот, держи. Я тебе приготовила справку. Тут — время звонка и адрес, откуда он поступил. Но ты особенно не обольщайся —
— И женщина тоже?
— И женщина, — подтвердила Лидия. — Эта звонила из холла поликлиники водников.
— Ясно… Ты уж извини, Лидуш, но мне очень важно выяснить что удастся о некой Ананьевой Веронике Петровне, а также об Решетникове Игоре Измайловиче. На, я тебе тут записал для памяти на листочке.
— Что, понравились её имя и его отчество? — улыбнулась молодая женщина.
— Скорее, не понравились они сами.
— Ладно, постараюсь дать тебе сведения на всех Решетниковых Игорей Измайловичей, а также на Ананьевых Вероник Петровн… Еще что?
— В общем-то да… — Денис замялся, всем своим видом демонстрируя сомнение.
— Ну так что там? — нетерпеливо поторопила его Лида.
— Мне очень важно выйти на — как ты выразилась — «кавалера» Клюевой. Видишь ли, есть веские основания полагать, что обладатель записанного тобой голоса имеет самое непосредственное отношение к смерти по крайней мере трех моих друзей. А сколько на его совести ещё смертей — одному Богу известно…
— Ты хочешь, чтобы мы нашли его по характеристикам голоса?
— Да, — кивнул Денис. — Могу я попросить тебя об этом?
— Попросить точно можешь. Однако должна сразу разочаровать тебя такая операция не совсем в моей компетенции. Так что обещать тебе ничего не буду, но попытаюсь.
— Спасибо, милая.
— Пожалуйста… И это все, вымогатель?
— Да вроде бы все, — задумчиво протянул Денис. — Только я не вымогатель.
— Тогда кто же ты?
— Смиренный проситель у парадного подъезда. Ведь у вымогателей не может быть ангелов-хранителей. А у меня есть. Ангел-хранитель, ангел-покровитель.
— И этот ангел — конечно же я? — догадалась Лидия и широко улыбнулась.
— Естественно. Кто же еще?
— Подхалим. Хотела бы я знать, сколько у тебя по Москве таких ангелов…
Пока Денис беседовал с Лидией, Вениамин сидел, скучая, на заднем сиденье машины. От нечего делать он разглядывал стоявшие поблизости машины и многочисленных прохожих, отдавая предпочтение молоденьким представительницам прекрасного пола. А одна из них, прошедшая как раз к стоящей неподолеку «Оке», была так хороша, что у Кислярского появилось жгучие желание выскочить из машины, так или иначе завести с незнакомкой разговор и «попросить телефончик». Он как раз соображал, под каким предлогом подойти к протиравшей лобовое стекло девушке, как вдруг за спиной у него открылась дверца.
Вениамин оглянулся. К нему на заднее сиденье явно намеревался кто-то подсесть.
— Эй, мужик, ты куда? — даже несколько опешил от такой наглости Кислярский. — Это тебе
Но несмотря на достаточно агрессивный тон Вениамина, мужик продолжал усаживаться, полностью игнорируя обращенные к нему слова.
— Я что, неясно выразился? — поинтересовался Кислярский, разглядывая нахала.
Было мужику явно за пятьдесят. Он отличался приземистой и довольно кряжистой фигурой. Массивный подбородок выдавал упрямство, а многочисленные следы шрамов свидетельствовали о том, что это упрямство нравилось окружающим далеко не всегда. Тонкие губы как бы подчеркивали своей слегка волнистой линией неровный восклицательный знак некогда перебитого длинного носа. Из-под кустистых бровей на Вениамина с усмешкой смотрели колючие серые глаза.
— Не петушись, козлик, — тихо посоветовал мужик. — Зачем тебе лишние неприятности?
И тут Кислярский увидел, что с колен незваного пассажира на него смотрит дуло пистолета. В тот же момент открылась водительская дверца и за руль машины нырнул высокий худощавый парень в коричневой кожаной куртке и в серой вязаной шапочке.
— Значит так, — удобно располагаясь на сиденье, но не захлопывая дверцу, продолжал меж тем мужик. — Ты сейчас спокойно достанешь из кармана свой бумажник, положишь его между нами и прикроешь сверху своей шляпой.
— А это ещё зачем? — стараясь выиграть время, поинтересовался Кислярский.
— Ишь ты, любопытный какой, — хмыкнул мужик. — Это я фокус тебе такой хочу показать. С кошельком и шляпой… Так вот, прикроешь кошелек шляпой, а сам медленно и осторожно, как если бы боялся потревожить сон любимого человека, подвинешься вправо. Потом откроешь дверцу и будешь ждать, пока мой приятель не запустит мотор. Ну а когда движок заработает, ты выйдешь из машины и, радуясь благополучной концовке, от души помашешь нам вслед на прощание рукой. Можно и платочком, ежели он у тебя чистый… Усек?
Кислярский молчал. Он видел, как севший на переднее сиденье парень склонился вниз, исследуя что-то под приборной доской.
— Я тебя спросил — ты все понял?
— Да вроде того.
— Тогда начали — где бумажник?
Вениамин достал портмоне — «вот».
— Теперь передвинься к дверце и положи его на сиденье.
Кислярский сделал, что ему было приказано.
— Не забудь о шляпе. Клади её сверху на бумажник. Она мне сразу приглянулась.
Вениамин продолжал сидеть неподвижно.
— Не понимаешь? — слегка поднял голос мужик.
— Я-то понял, — Вениамин усмехнулся. — А вот ты, кажется, нет…
— Кончай базар! — кустистые брови мужика угрожающе сдвинулись к переносице, а дуло пистолета слегка приподнялось и нацелилось куда-то в грудь непонятливого молодого человека в элегантном пальто и в мягкой темной шляпе. — Клади куда сказано шляпу и приоткрой дверцу.
— А сквозняка не боишься? — протягивая руку со снятой шляпой в направлении портмоне, поинтересовался Кислярский и тут же, слегка пригнувшись и узнающе глядя через плечо мужика, обрадовано воскликнул, Все! Приехали, красавец!