Тридцать три - нос утри
Шрифт:
Да, он не крадет, но... он может, наверно, нагнать всякие несчастья...
Нехорошая догадка зашевелилась у Виньки в душе. Или где-то в желудке, не поймешь. В общем, неприятно засосало внутри. Винька сплюнул и сердито прогнал глупые мысли.
Он пошел к себе домой, на улицу Короленко, чтобы повидаться с мамой. Повидался. Узнал, что папа уже уехал.
– Расстроенный такой. Ведь дело-то, с которым он приезжал, сам понимаешь, невеселое. А тут еще всякая волокита с начальством, не хотели принимать документы.
Винька горестно примолк. Он ведь, по правде говоря, забыл, покакой причине отец оказался в городе. А если о чужих несчастьях быстро забываешь, это не к добру: как бы не случилось свое ...
А мама тут еще добавила:
– Такой кавардак везде. Утром оставила на подоконнике ножи для мясорубки, а вечером прихожу – исчезли. Может, девчата куда убрали? Но зачем? Да еще замок в двери стало заедать. Будто нечистый дух завелся...
У Виньки опять стало нехорошо внутри.
...Ну да, он не верил ни в бога, ни в царство небесное, ни во всякие потусторонние чудеса. Потому что все в мире устроено по науке и законам природы. Но... законы законами, а все-таки есть всякие приметы, от них тоже никуда не денешься. Недаром же перед экзаменом говорят “Ни пуха, ни пера”. И попробуй-ка, чтобы не сказали...
А если запнешься левой ногой – очень просто может случиться неприятность, это известно любому школьнику. Так же, как и то, что обязательно надо плюнуть налево (хотя бы мысленно), когда учительница водит по журналу пальцем – кого бы вызвать? – а ты ни бум-бум. Если плюнешь, иногда помогает...
А чтобы не приснилось, как тебя на ночной улице ловят бандиты и бросают в глубоченную, просто бездонную яму, надо вечером прошептать несколько слов. Молитву или заклинание – называйте как угодно.
Поскольку бога нет, можно с этими словами обратиться к солнышку. Уж оно-то есть точно. И, может быть, оно живое и помогает тем, кто его просит...
– Ты что пригорюнился, Виньчик?
– Устал... Днем мусор таскал, потом футбол был. Два часа мяч гоняли и никакого толку. Как шведы под Полтавой...
Мама сказала, что это не беда. Петр Первый тоже не всегда побеждал, сперва учился на поражениях – у тех же шведов.
– Беги к Люде и ложись спать пораньше. Завтра встанешь как огурчик.
Винька не пошел сразу в “таверну” над оврагом. Он снова забежал к Кудрявой. Она вернулась из поликлиники с кучей разных медицинских бумажек и сейчас опять грустно сидела на качелях.
Винька развлек ее самокритичным рассказом о футбольном разгроме. Можно ведь про такое говорить и с юмором, чтобы повеселить собеседника. Но потом не выдержал, поделился тревогой. Вроде бы шутя:
– Ох, Кудрявая, а вдруг это дух Тьмы начал мне вредить? – Слово “Тьма” он говорил как бы с большой буквы. Потому что одно дело обычная
– Откуда этот дух возьмется-то?
– Да из мячика же! Вдруг он жил там в черной черноте! Это ведь для него самое подходящее место! А потом я как нажал...
– Тогда он ко мне привязался бы, а не к тебе, – печально возразила Кудрявая. – Ты же дунул мячиком прямо мне в нос.
– Да причем здесь ты! Духи всегда привязываются к тем, кто их выпустил. Не читала, что ли?
– Ну... тогда загони его обратно. Подмани как-нибудь и всоси в мячик с воздухом.
– Думаешь, он такой дурак? Он теперь... разгуляется. Только оглядывайся...
Кудрявая покачалась, подумала. И вдруг оживилась:
– Нет! Никакого духа в мячике не было!
– Почему?
– Духи же очень старинные, из давних времен! А мячик резиновый. Резину же не очень давно изобрели, не в древние времена!
Это была правда. В самом деле, разве может дух Тьмы пахнуть резиной? Смешно даже.
И они развеселились. И Винька ушел в “таверну”, пообещав, что завтра принесет телескоп.
– Завтра, наверно, появится тонкий полумесяц. На нем хорошо наблюдать лунные цирки.
А по дороге к дому Виньку зацарапало опять.
Конечно, мячик не старинный. Но дух Тьмы мог ведь поселиться в нем не так давно. Сперва жил где-нибудь в другом месте, а потом сделался бездомным и стал искать убежище. А тут – никому не нужный мячик с крошечной дыркой и с абсолютной чернотой внутри. Лучше не придумаешь.
Но тревога была уже не такая сильная, как прежде.
Людмила покормила Виньку оставшимися от обеда макаронами, он поиграл с Галкой, потом она уснула. Винька вышел на “палубу”.
Над обрывом и Вокзальной улицей распахнулся оранжевый закат. Солнце ушло за старую церковь, но еще выбрасывало в небо лучи. И, чтобы избежать несчастий и тревог, стоило обратиться к нему. На всякий случай.
Винька взялся за трубчатые перила и зашептал:
– Солнышко ясное, Солнышко красное, золотое и живое! Сделай, чтобы все было хорошо – у мамы, у папы, у Люды, у Галки, у Коли. И у Кудрявой... И у меня... И Варя пусть сдаст экзамены... И пусть мне не приснится яма... И...
Но тут его из окна окликнул тихий Никита:
– Виньчик, будешь в лото играть? Иди, все на кухне собрались.
– Подожди... Ладно, буду! – Винька любил играть в лото.
Никита не дал закончить просьбу к Солнышку. Винька не успел сказать про защиту от духа Тьмы.
Если заклинание кто-то перебивал, надо было начинать его снова, такое правило. Но все повторять – это долго. Да Никита и не отстанет, будет торчать в окне и звать... А может, хватит и того, что сказано? Ведь Винька же успел шепнуть, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Может, специально упоминать про духа не обязательно?