Тридцать три урода. Сборник
Шрифт:
Аглая (приходя в себя, в дикой радости).Совершилось, совершилось! Я ждала этих слов, я всю жизнь ждала этих слов. (Целует кольцо.)И вот — твое кольцо. Вот брак двоих, жертва на алтаре пылающем вселенской Любви! Беру, беру. Океану Любви — наши кольца любви!
Алексей.Аглая, мне страшно. Гул чужого корабля. Все дрожит. Куда? Сейчас кто-то придет. Кто здесь? Мы трое. Нас трое. Где ты? Кто говорил? Я говорил. Тесно. (Кричит.)Тесно. Не буди. Трое — несносная боль.
Аглая (сползает
Алексей (низко склонившись над Аглаей, тихо плачет).Аглая, где наши дети? Где наша земля, солнцем угретая, и травка пахучая, и цветочки — тихие звездочки, и ножки нашей девочки — по тихим цветочкам? Где наши милые дети? (Слабо.)Не покидай детей… как… я… покинул…
Сгибается, как надломленный, тело тихо вздрагивает.
Аглая (громко, ясно).Я не покину детей. В моей раскрытой груди — дети, и мир, и Бог, зажегший мою любовь.
Тихо приподымается, бережно укладывает его, неподвижного.
Алексей (глядя вверх остановившимися глазами. Медленно.)Небо высоко… Звезды тухнут… загораются… тухнут!
Аглая.Звезды в море тухнут и загораются.
Алексей закрывает глаза, сложив руки на груди.
Аглая (пальцами тихо нажимает ему веки на глаза).Спи, спи, мой милый, спи любимый! Скоро мы вместе уснем.
Прислушивается долго к его дыханию. Тихо встает, прижимает обе руки жалобно к груди и тихо удаляется к борту. Из-за рубки выходит Анна, видит Аглаю и останавливается.
Аглая (подходя к ней).Анна, прости.
Анна прикрывает одной рукой лицо.
Аглая (склоняясь на колени, целует другую ее руку, повисшую безжизненно).Прости, прости.
Анна (вздрогнув вся, открывает лицо. Мертвенно).Аглая,
Аглая (еще не вставая).Ты раз сказала: счастье никому не принадлежит. Любовь, Анна, тоже никому не принадлежит.
Анна (застыло).Аглая, я боролась.
Аглая (обнимает ее стан обеими руками, все стоя на коленях).Через боль я узнала всю любовь. Но всю любовь трудно снести, и… я увидела тебя: снова все стало тесно.
Анна.Аглая, я не нашла счастья.
Аглая.Моя боль — мое счастье. Через нее я ушла дальше измены и дальше смерти. Я объяснить не могу…
Анна (кротко).Ты не хочешь больше любви к одному?
Аглая (встает, устало прижимает руки к груди. Тихо).Ах, нет, милая Анна, я хочу любви к одному. В Алексее горит братский порыв своей любви. (Громче.)Ах, сильнее любви нет, чем любовь к одному, и ее сила — будь она благословенна. Но, если, Анна, если ты пришла и взяла его…
Анна (ломает руки в тупой боли).Но я не хотела, не я хотела во мне…
Аглая.Не для того ли это случилось, чтобы я могла измерить меру моей любви до дна и, поняв всю меру моей любви к одному, полюбить свою любовь и вне его? Ей открыть грудь, чтобы внутренность моя ею всецело горела, — ее пламенем?..
Анна (вдруг загораясь страстно).Я еще раз тебя люблю, Аглая.
Аглая.Когда грудь так через любовь открылась — вошел весь мир в мою смертную грудь.
Анна (рыдая).Возьми меня в свою любовь.
Аглая.Новое чудо любви совершилось, чудеснее первого чуда, помнишь, помнишь?.. первого чуда нашей с ним любви, — мир весь поместился в смертной груди! Снесу ли мир моей любви?
Она бросает руки на плечи Анны. Обе глядят с глубоким восторгом одна на другую.
Анна (тихо, низким голосом).Аглая, Алексей умрет.
Аглая.Милая Анна, Алексей будет жить в нас!
Анна (тяжело роняет голову).Не во мне, Аглая, мне он велел идти дальше. (Робко.)Но ты, Аглая, как ты будешь жить?
Аглая (серьезно утешая ее).Мне, Анна, все равно, жизнь. Не важно вовсе, как жить, милая Анна, когда пламя любви открыло грудь, — на горе ли жить, в пустыне, или, призвав страсть, насытить ее жажду любовью, освятить горящим благоволением ее хищную муку. Все, все расплавится в горниле Любви для преображения, и не нужно двух для любви, не нужно и мира для любви, нужна грудь человеческая, чтобы она могла рассечься и впустить творящее пламя. И двое святы для любви, и трое не тесны, и мир дорог для любви, и подвиг пустыни для рдяной любви, и подвиги бедной страсти для славы слияния в любви. Огонь любви рассудит все.