Триггер и ее друзья (сборник)
Шрифт:
— Остроумная теория, — сказала Найл. — Ты предложил подводный подсчет поголовья?
— Да. Разумеется, это еще та работенка. Особенно на территории размером с годвисоносовскую, но некоторые фермеры готовы приступить к ней немедленно. А ты не…
Она покачала головой.
— Пока ни в воде, ни в пробах крови, отосланных мной в лабораторию, не обнаружено ничего, что позволило бы в качестве причины исчезновения поголовья усмотреть хоть какой-то намек на отравление. А вообще-то я тут заприметила кое-что, что подтверждает твою гипотезу.
— Что именно?
— Старый самец, которого мы только что видели. Не знаю, заметил
— Интересно, что могло послужить причиной подобного обжорства? — озадаченно спросил Паррол.
Найл пожала плечами.
— Пока не знаю. — Она взяла в руки богатырских размеров шприц. — Хочешь нырнуть со мной, помочь взять у обжоры пробу? Он не подпускает меня сзади, а от Спифа со Свитинг в этом деле проку мало, потому что старый паршивец просто не обращает на них никакого внимания.
Самец был упрямым и воинственным. Такими качествами обладали многие пожилые вожаки стада, так что Паррол не был этим очень-то обеспокоен.
Они с Найл были уроженцами Нэнди-Клайна. Оба родились в мелководных поселениях в тысяче километров от единственного на планете континента, и в воде, почти буквально, были как в родной стихии. Верилось с трудом, но Найл помогала пасти морских коров своего поселения с тех пор, как научилась плавать. А плавать она начала раньше, чем ходить. Теперь она ускользала от тяжеловесных выпадов самца почти с такой же легкой грацией, как и у ее помощников-выдр. Потом, когда Паррол стал перемещаться туда-сюда перед носом у гигантского быка, отвлекая на себя внимание, Найл прошмыгнула зверю в тыл, и на некоторое время скрылась из виду.
Через минуту-другую она появилась вновь, показала наполненный кровью шприц, чтобы Паррол мог его увидеть, и стала грести к поверхности воды.
Паррол последовал за ней. Они снова вскарабкались на «Пан», предоставив морской корове возможность продолжить свою бесконечную трапезу, и сняли дыхательные аппараты.
— Дан, я хочу упаковаться прямо здесь и сейчас, после чего двинуть дальше, — сказала Найл. Она убрала шприц и занялась обычными приготовлениями к дальнейшему полету. — Я подброшу все эти материалы в лабораторию, пусть ими занимается Фризи, затем прошвырнусь на восемьдесят-сто километров к югу. Хочу взять такие же выборочные пробы в местности, где стада, кажется, не затронуты этой напастью. Может, это даст нам хоть какую-то нить к разгадке. Хочешь, возьму тебя с собой, или у тебя какие-то другие срочные планы?
— Я… погоди минутку! — запиликало переговорное устройство на полке скутера, взятого Парролом напрокат. Он протянул руку за коммуникатором и произнес:
— Паррол слушает. Говорите!
— Говорит Мачон, — послышался голос секретаря Фермерской Ассоциации. — Мы связались с «Таскасон-Глиссерами», Дан. Они очень хотели бы с тобой увидеться! Они все время ждали твоего возвращения с Орадо. Слушай, где они сейчас находятся…
Паррол
— Ну вот, — сказал он Найл, — я сию же минуту должен вылетать. Сейчас сезон тайфунов, поэтому я лучше воспользуюсь «Охотником». Если вдруг наскочишь на что-нибудь такое, что, на твой взгляд, будет представлять интерес, сразу же позвони.
Найл кивнула:
— Закидывай свои пожитки назад, пока я позову Свитинг и Спифа. Я подброшу тебя до пересадочной станции…
2
Солнце уже клонилось к закату, когда Паррол забрал «Охотник» с палубы глиссера, на котором базировалась штаб-квартира «Таскасон», и устремился на нем обратно на континент. Он был рад, что остановил свой выбор на столь надежном и прочном средстве передвижения. Территории «Таскасон» располагались как раз внутри пояса тайфунов. Горизонт впереди был свинцово-серым и даже местами траурно-черным. Сплошная стена туч, готовых обрушиться ливнем, стремительно заволакивала небо.
Он позволил себе задержаться у фрайеловов немного дольше, чем предполагал, обсуждая возникшую ситуацию. Однако, полученные им сведения, как ему показалось, не имели какого-нибудь существенного значения. Возможно, что он просто столкнулся с совершенно новым явлением, которое не имело ничего общего с известными ему прежде. «Таскасон-Глиссеры» передали «Джиард-Фармацевтикалз» целую флотилию для химического сбора урожая, и, как следствие этого, относились к Парролу и Найл Этланд, как к своим единственным благонадежным связникам на континенте.
Уничтожение косяка нанесло им серьезнейший экономический ущерб. Мясо фрайи являлось самым близким местным аналогом полноценного мяса земных млекопитающих. Фрайи представляли собой неуклюжих зверей, тела которых по своему строению и химическому составу почти полностью соответствовали телам некоторых обитателей земных морей. Только жизненный цикл был у фрайей совсем иной. Они размножались в океанских расщелинах и впадинах глубиной от полукилометра до тысячи метров, и у каждого косяка было свое излюбленное место, куда он возвращался каждый год для выведения потомства. Там фрайи из всеядных, дышащих воздухом животных, плавающих вблизи поверхности воды, превращались в глубоководных растительноядных существ, питающихся исключительно одним-единственным видом подводной флоры. За несколько недель зверь удваивал свой вес, выводил потомство и был готов к возвращению на поверхность океана. Каждый косяк являлся собственностью одного из сообществ глиссерщиков-фрайеловов. В конце сезона размножения забивалось ровно столько фрайей, сколько требовалось, чтобы наполнить до отказа плавбазы глиссерщиков. Затем годичный цикл повторялся. Фрайи, бесспорно, были не единственным, но наиважнейшим источником пищи для глиссерщиков.
«Таскасон-Глиссеры» были уверены, что принадлежавший им косяк был умышленно истреблен либо какой-то конкурирующей организацией с континента, либо одним из концернов, занимающихся переработкой морепродуктов, либо каким-то крупным фермером. Они считали, что это было сделано с целью вынудить их убраться с принадлежащих им морских владений, чтобы туда можно было перенести работы по сбору урожая. Фрайи спешили к месту своего размножения и находились приблизительно в ста километрах от него, когда произошла трагедия.