Трикасамарасья Каула. Стратегия и тактика тропы Узора Великой Бездны
Шрифт:
13. Мать породила дитя. Из тьмы оно вышло и в тьму же войдет. Поистине Великая Тьма есть начало и конец всему живому!
14. Радостно гомоня, наполненные кипучей энергией, дети играют и веселятся. В каждом их движении сквозит Всепожирающая Смерть.
15. Не от несчастного случая, так от болезни, не от болезни, так от старости, не от старости, так от чего-нибудь другого все эти веселые существа прекратят свое существование.
16. Юноша дарит возлюбленной цветы. Поистине он приносит весть о ее приближающейся смерти. А когда девушка украшает голову
17. Подобно тому, как из малого семени вырастет большое раскидистое дерево, а потом засохнет, молодая красавица, вызывающая страсть и желание в мужчинах, станет сморщенной беззубой старухой, седой, шатающейся от ветра каргой с отвислой грудью и дряблой кожей.
18. Хромая, едва волоча ноги и задыхаясь, бредет, опираясь на свои костыли, сгорбленный, лысый старик, бывший некогда атлетом, красавцем и пылким любовником. Легкой походкой мимо проходит юнец. Он видит старца, но не понимает, что видит себя.
19. Одни инертны, другие живут суетясь, и те, и другие — смертники. Все они вышли из Тьмы, облачившись в одежды праха, все они, отбросив прах, однажды вернутся обратно во Тьму.
20. Подобна тополиному пуху на ветру, подобна кружению осенних листьев, суетливому снованию крыс, кишению червей, прыжкам блох — такова жизнь глупых людей, пронырливо, без всякого подлинного смысла снующих по поверхности бытия.
21. Как весенний лед тонка опора их жизни. Днем раньше, днем позже расколется однажды мутная корка и каждый из этих наивных погрузится в бездонные воды, чтобы, всплыв на поверхность в следующей жизни, опять бессмысленно и суетливо сновать, словно вошь.
22. Безумные существа, ослепленные Тиродханой и ведомые Гхорашакти, свершая титанические усилия, сражаются за горсти трупного пепла, омываясь в океане слез.
23. Они не знают Сути и не имеют желания знать эту Истину. Их видение ограничено жесткими рамками спектра энергий их тесного мира! Расскажи им — они не услышат, а если услышат, то извратят смысл сказанного.
24. Привязанные к жизни, безумцы преступают Дхарму, тонут в бесчестии, их глаза утратили способность видеть красоту. Перед ними, за ними, сверху, снизу и по бокам находятся лишь страхи и надежды.
25. Тук-тук, колотится сердце, то содрогаясь от страха, то успокаиваясь. Тук — сжимается сердце. Это подходит своей танцующей походкой Тиродхана Майя. Тук — разжимается сердце. Это приближается, холодя ледяным пламенем, Махака-ла Бхайрава.
26. «Забудь, забудь», — тихо и нежно нашептывает светлая Майя, уподобляясь ласковому южному ветру. «Умри, умри, растворись в Познании», — призывает Великий Черный Бог. Его глаза прекрасны и сияют, точно три закатных солнца.
1. В любой час может прийти Самхара Дэва. Будь же готов встретить любимого Бога! Гора трупов соединяет небо и землю, а на ней в алом пламени видна фигура Его.
2. Вот
3. Ничто не устоит перед Владыкой. Весь этот мощный," сияющий красками мир перед Бхайравой лишь горсточка трупного пепла на Его ладони. И в то же время Он, Владыка, порождает всю красоту.
4. Неотразимо прекрасный, багрово-огненный свет Его глаз радует, веселит души одних и погружает в ад безысходного ужаса души других.
5. Бог Страха заставляет плясать несчастных и ничтожных в своем пьяном безумии людей трясучую пляску смерти. Этот танец они любовно и нежно называют «жизнь» и считают ее саму по себе высочайшей ценностью.
6. Иные же боятся не только смерти, но и самой жизни. Так и живут они до самой смерти полудохлыми.
7. Неспособные правильно видеть и правильно мыслить, но тем не менее называющие себя разумными людьми, несчастные, привязавшись к своей ограниченности, цепляются за свое тело.
8. А что тело? Это лишь мешок, наполненный мясом, слизью и костями. Поистине он вполне достоин смерти и распада.
9. Несчастные же возвели на алтарь этот мешок с испражнениями и почитают его, словно благое, словно самого Бога. Глупцы! Тысячи поколений жили до этого времени. Где они сейчас? Туда же уйдут и живущие ныне, туда же сгинут и тысячи поколений тех, кто еще не рожден.
10. Придет время — расколется на части Луна. Придет время — погаснет и Солнце. Придет время — рассыплется в прах и Земля. Все примет, поглотит Великое Всепожирающее Время.
11. А что тело? Лишь мешок с костями, оно не переживет вечность! Безумно причитают жены умерших над прахом тел своих мужей, под бормотание жрецов. Но все их заклинания вращаются лишь в мире жизни и смерти.
12. Плач тех, кто еще жив, разносит ветер. Громко звенят погребальные колокола. Мертвые тела уже больше не плачут, как плакали раньше при жизни.
13. Гори, гори, пламя. Всепожирающий Бог Огня очищает погребальным ритуалом смерти ума и сердца живых. Мертвецы танцуют свой последний танец. Трескается и обугливается кожа, пузырится жир, обнажаются кости. Все четыре элемента отправляются к своим началам.
14. Пытаясь не думать об этом и заглушить горечь страшного яда правды, трусливые люди все больше погружают свои ум и сердце в дымные испарения напитка лжи. Глупцы, они же и получат сообразно тому, что делают.
15. Смерть придет к каждому. Трусливые знают о том, что это правда, но, сосредоточиваясь на семье, работе и развлечениях, пытаются жить миражами. Однако так же, как стеклянный сосуд раскалывается, будучи брошенным в каменную стену, так вдребезги раскалывается счастье, построенное на иллюзии.
16. Тихо на пустынных кладбищах заброшенных селений. Не слышно ни стонов, ни причитаний. И подставляя пустые глазницы солнцу и ветру, скалятся, улыбаются Владыке Смерти побелевшие черепа.
17. Тук-тук — сжимаясь и разжимаясь, пульсирует вся вселенная, согласно закону Волшебства, в танце Черепа и Цветка.