Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом
Шрифт:
— Ну что стоим, господа?! Встаем на карачки и ползем! Отвечаю заранее на твой вопрос, Саша — да, так придется ползти все сорок километров!
Васечкин достал из рюкзака телефон и тоже включил фонарь. Вокруг можно было разглядеть обстановку метров на пять, не более. Бетонных опор башни видно не было, луч не дотягивался. За спиной у Саши стояла Катя, все еще в шахте лестницы. Метровый завал начинался прямо возле ног парня. Юра уполз уже метров на тридцать.
— А вы точно знаете где тут северо-восток?! — крикнул ему Саша.
— Да! Ночь будем ползти примерно в
— То есть нам сейчас всю ночь пробираться вот так вот, на четвереньках?! — крикнула Катя.
— Если хотите, можете оставаться тут!
— Как вы сориентируетесь по сохранившемся домам?! — спросил Саша.
— Как-нибудь! Ну так что?! Вы ползете или нет?!
— Ползем, ползем!
Саша наклонился вперед и поставил одну ногу на кусок торчащей плиты, а рукой взялся за горизонтально лежащую поверх руин балку. Медленно он продвинулся вперед на пару метров. Дальше он смог встать и пройти пешком, ступая между нагромождений железного лома, расставив руки в стороны, держа равновесие. Потом снова пришлось ползти поверх руин, стараясь не ободрать руки и ноги. Катя что-то пробубнила сзади (похоже материлась, что ей было не свойственно) и тоже полезла по слою развалин.
Выйдя из-под свода Останкинской башни, Васечкин приподнялся и посветил вокруг. Болото из развалин города уходило во все направления, пока не скрывалось за границей света и тьмы. Везде картина была одинаковая, будто они оказались в океане мусора и обломков, покрытых пеплом, налипшим на сырые поверхности. Пепел все так же летал в воздухе, но уже не горизонтально. Вместо этого он снежными хлопьями падал сверху.
— Я боюсь, что Солнце мы больше не увидим с Земли, — сказал Саша, продолжив движение в сторону Юры.
— Ядерная зима? — раздался сзади голос Кати.
— Да. Что-то типа. Только не из-за техногенной катастрофы.
— Вулканическая зима! — сказала сестра.
— Да! Вулканическая, точно! — Саша пыхтел, переставляя руки-ноги, — кстати, такой термин действительно существует!
— Но до похолодания Земля не продержится! — поддержал их разговор Гречкин.
Саша оглянулся и направил луч назад. Из-за слабого света входа в Останкинскую башню уже не было видно. Васечкин покружил лучом. Везде лишь мусор и камни — снова подметил он. Страшное зрелище. Страшная пустота. Сашу опять начали донимать зловещие мысли, подобные тем, что лезли ему в голову, когда он поднимался по лестнице во тьме. Снова начинается этот сводящий с ума сюрреализм.
— Ты чего? — Катя поравнялась с братом. — Давай, за Юрой.
— Да… — ответил брат, — просто надо двигаться дальше.
* * *
К двум ночи они были в пути по руинам уже более часа. Гречкин сел на удобно расположенную, почти горизонтально лежащую бетонную плиту панельного дома. Вдали, метрах в пятидесяти, подсвеченные фонарем, еле ползли Саша с Катей. Кругом тьма. Даже звезд больше не увидеть из-за пепла. Юра достал бутылку воды
— Я сбился с курса, — произнес он, когда Саша с Катей были в десяти метрах. Они ничего не ответили. Молча доползли до панели дома и уселись рядом. По очереди глотнули с бутылки.
— Еще и телефон сейчас сядет, — Гречки достал другой телефон с рюкзака и включил на нем фонарь. Первый телефон, на котором осталось два процента зарядки и который показывал, что выключится через тридцать секунд, он, замахнувшись, кинул вдаль.
— И что делать? Ждать рассвет? — спросила Катя.
— Во всех телефонах есть компас, — сказал Васечкин.
— Компас в телефоне не работает без интернета, там ориентирование происходит за счет спутников, — ответил Юра.
Из-под земли неожиданно снова раздался грохот, и поверхность задребезжала. Все трое подлетели в воздух и увидели, что они парят над плитой! Левитировали они сами и их вещи! Все замерло в воздухе! Юра, Саша и Катя висели в двадцати сантиметрах выше бетонной панели дома! Ощущение было таким, будто ты едешь на машине на скорости, и в какой-то момент дорога резко уходит вниз, и ты летишь, падаешь! Вскоре, буквально через секунд пять, троица вместе с вещами плавно опустилась на плиту, плита на руины, а руины на поверхность Земли. Кучи развалин и хлама вокруг сбились ближе к бетонной панели, обжав ее теснее, чем было.
— Похоже, мы только что все снова провалились вниз! — воскликнул Саша, выпучив глаза, — Земля опять сжималась, только сильнее! И мы в этот момент падали вместе с поверхностью планеты внутрь… внутрь самой планеты! Обалдеть!
— Такое сжатие может быть лишь в том случае, — начала рассуждать Катя, — если Сфера сейчас находится в центре Земли и увеличиваясь поглощает материю, а потом начинает сжиматься, и планета обрушивается на Сферу. Потом Сфера снова раздувается, впитывая вещество, и снова сжимается, и планета опять обрушивается.
Гречкин достал из рюкзака весы и положил на них не начатую литровую бутылку воды. Весы показали 1154 грамма.
— Все стало тяжелее на пятнадцать процентов! — констатировал Саша.
— Даже если мы сбились с курса, в любом случае надо двигаться хотя бы примерно на север, — сказала Катя, — иначе мы дождемся, что вообще не сможем пошевелиться.
Саша снова прочертил фонарем круг — руины города, метровым слоем уходящие во тьму, и ничего больше.
— Сейчас… — сказал Гречкин. Он достал свой личный телефон и попытался его включить. Промокший телефон приказал долго жить.
— Так… произнес космонавт, — минуту…
Юра снял с телефона крышку и положил ее на плиту.
— Саш, дай-ка свой нож.
— Вот.
Ножом Гречкин выковырял из корпуса микросхему. Добравшись до динамика, Юра извлек оттуда маленький магнитик и отложил его в сторону. Далее он аккуратно срезал ножом шлейфы, идущие по микросхеме. Шлейфы эти представляли собой тонкие металлические проволоки. Юра смотал между собой несколько этих проволочек в один вытянутый кусок, превратив их в подобие швейной иголки. Иголку эту он положил на магнит.