Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Клэр Кассандра

— Нет, — быстро ответил Драко, и тут же добавил, — я не знаю.

Он взглянул на отца.

— Я просто хочу иметь выбор.

— Ты думаешь, у тебя теперь есть выбор? У тебя больше нет выбора. Ты раб своих желаний, как и всякий другой. Думаешь, я не видел твое лицо там, в замке, когда ты смотрел на них, и на нее, и ее лицо, когда она смотрела на вас обоих? Ты хочешь обменять свое предназначение на дружбу мальчишки, который никогда не примет тебя, и на благосклонность девочки, которая не ответит на твою любовь. Заключить союз с людьми, от которых единственной

наградой тебе будет подозрение и недоверие? Они люди не нашего круга, и никогда ими не будут. Ты никогда не будешь своим для них.

В течение своей речи Люций наблюдал, как меняется цвет лица его сына — вначале бледное, потом очень красное, и снова побелевшее. Он понимал, что Драко старается скрыть свои чувства, и по этому одному знал, что он причиняет ему боль. Что и должно было случиться. Драко был его сыном, и он мог помочь ему или ранить, по его усмотрению.

— Ты не изменишь то, что ты есть, Драко, — мягко, но непреклонно сказал Люций. — И они знают это. Дамблдор, Сириус Блэк, даже твой новый друг, Гарри Поттер — они все знают, что у них есть что-то, чего нет у тебя, какого-то необходимого атома недостает в твоей душе, и это делает тебя другим. Назови это моралью, нравственностью, или как хочешь. Но ты не можешь изменить это. Ты никогда не будешь таким, как они. Ты можешь носить маску морали, но и под ней ты такой, каким я сделал тебя.

Какое-то время Драко, не двигаясь, смотрел отцу в глаза. Потом его глаза потемнели, и он отдернул голову, освобождаясь от руки Люция.

— Пусти меня, — сказал он.

«Я потерял его, — изумленно подумал Люций, в то время как его сын, избегая его взгляда, скользнул от него прочь вдоль стены. — Я почти убедил его… Что-то было, что я мог сказать, это сработало бы, это сломало бы его. Но я его потерял».

Разочарование и гнев звучали в его резком голосе, когда он заговорил.

— Надо было убить тебя, когда у меня был шанс.

Драко остановился на полпути. Он по-прежнему опирался на стену, и что-то в его позе заставило Люция подумать, что только благодаря стене он держится прямо.

Драко поднял голову и посмотрел на отца. Его глаза были почти черными от страха, боли и гнева, и сейчас они были очень похожи друг на друга.

— Ты хочешь моей смерти? — спросил Драко. — Хорошо же.

Он поднял руки, взялся за Эпициклический амулет, висевший у него на шее, и, не задумываясь ни на мгновение, снял его через голову и бросил отцу. Люций Малфой машинально подался вперед и схватил блестящий круглый предмет на лету. И замер, глядя на него.

— Это тебе, отец, — сказал Драко. — Действуй. Сломай его. Раздави. Я буду мертв прежде, чем страж сможет войти в комнату.

Люций не двигался. Он только смотрел на своего сына, который смотрел на него горящими глазами и шептал:

— Чего ты боишься? Ты уже заключен сюда пожизненно. Они никогда не выпустят тебя. Давай же — сделай это!

— Нет, — сказал Люций, осторожно смыкая пальцы вокруг Амулета.

Драко пристально смотрел на него.

— Я не хочу твоей смерти, мой мальчик, — сказал Люций с легкой улыбкой. — Я передумал. Я хочу быть удовлетворен, зная, что ты жив и что ты страдаешь. Что ты растешь и страдаешь, зная, что ты

сделал, чтобы уничтожить наш род, и как ты обрек меня гнить в этом аду. Надеюсь, что это будет терзать тебя заживо.

Он бросил взгляд на сына.

— А теперь убирайся. Меня тошнит от твоего вида.

Драко попятился. Затем он повернулся и с силой забарабанил по двери камеры. Некоторое время он стоял в ожидании, спиной к отцу. Услышав, как по другую сторону двери отпираются засовы, он медленно повернулся и посмотрел на Люция.

— Это еще не ад, отец, — сказал он. — Когда ты попадешь в ад, я думаю, ты обнаружишь там гораздо больше «людей нашего круга».

Дверь распахнулась, и Драко вышел.

**************

Если Рона и беспокоило, как он разыщет Гарри, то эти заботы быстро улетучились, едва он покинул библиотеку. Как оказалось, надо было просто идти на звук взрывов. Рон, волнуясь, пробежал по запутанным коридорам, остановился перед большой, окованной металлом, дубовой дверью, за которой раздавались звуки бьющегося стекла, глубоко вздохнул и распахнул ее.

Странное зрелище открылось его глазам. Сбитый с толку, он подумал, что в комнате идет снег, хотя этого и не могло быть. Воздух был наполнен белыми хлопьями. Рон разглядел Гарри, стоящего в середине комнаты — тонкая темная тень в центре белого пухового вихря. Ну, конечно, пухового, понял он, входя в комнату — это были перья, перья из подушек, по меньшей мере дюжину которых Гарри ухитрился располосовать на мелкие кусочки. Остатки наволочек были разбросаны по комнате, и множество мелких белых перышек запутались у Гарри в волосах.

— Гарри, — сказал Рон, испытывая одновременно сочувствие и изумление. — Что ты натворил?

— А на что это похоже? — спросил Гарри, скрестив руки на груди, будто непослушный пятилетний малыш.

Рон оглянулся вокруг с нарастающим подозрением. Несомненно, они находились в спальне — здесь стояла черная кровать с четырьмя стойками для полога, и огромный платяной шкаф красовался у дальней стены.

— Чья это комната? — спросил он.

— Спальня Малфоя, — объявил Гарри с мрачным удовлетворением.

— Так я и думал, — заметил Рон.

— Я тут меняю обстановку, — объяснил Гарри, и Рон в изумлении увидел, как пара стеклянных подсвечников пролетели через комнату и весело раскололись о стену.

— Сириус тебя убьет, — благоговейно сказал Рон.

— Прекрасно, — ответил Гарри. — Быстрая, безболезненная смерть — то, что доктор прописал.

— Гарри, — начал Рон, воспользовавшись минутным затишьем в буре, чтобы подобраться поближе к Гарри на случай, если придется его задержать. Хотя этот вариант выглядел ужасно непривлекательно, отчасти из-за невероятного количества стеклянных осколков на полу.

— Это всего лишь заклятие! Она не испытывает никаких чувств к Малфою!

Гарри молча посмотрел на него.

— Ну, хорошо, — неохотно признал Рон. — Может быть, у нее есть к нему какие-то чувства, очень незначительные, крохотные такие. Но ничего серьезного.

— Ты видел лицо Лупина, — сказал Гарри, вытряхивая перья из волос. — Он думает, что обратного заклятия не существует. Уж я-то понял.

Рон был потрясен.

— Конечно же, оно есть, обратное заклятие.