Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— О, надеюсь, это не кружевное белье?
— Вряд ли. Я в нём выгляжу просто баснословно, — он залез в карман плаща и вытащил оттуда маленькую коробочку — определенно, не такую, в какой держат книжки или белье. Это была коробочка для украшений. Она замялась. — Возьми, — мягко попросил он.
Она прикоснулась к ней, думая, видит ли эту сцену ее семья или нет. Джинни отчаянно надеялась, что там не кольцо. Она просто не представляла, что же в противном случае ей делать.
— Ну же, открой, — и тут ей пришло
Она открыла коробочку — на пестрой блестящей ткани лежал браслет. О, нет… не просто браслет — это был один из Волшебных Браслетов PorteBonheur. Джинни едва не выронила коробочку. Волшебные браслеты были ужасно дорогими и страшно знаменитыми, потому что заколдовывалось вручную при помощи очень сложных заклинаний, потом подвергались трансфигурации, а позже активировалось. Честно говоря, она еще ни разу ни у кого ничего подобного не видела.
— Их делает мой дядя, — немного застенчиво пояснил Симус, когда она достала браслет из коробочки и повернула его к свету. Это была неяркая вещица, сплетенная из серебряных цепочек, однако сами заклинания были очень интересными: крошечная нотка, маленький золотой подсвечник, миниатюрная стрелка, стеклянное сердечко, тарелка с ложкой, перышко — их было больше дюжины. — Просто брось заклинание в огонь, чтобы оно активировалось… Вот, можно я тебе помогу надеть? — она подала ему руку, он ловким движением застегнул браслет у нее на запястье и взглянул на нее из-под ресниц. — Тебе он нравится?
Джинни вдруг поняла, что не проронила ни слова за последние пять минут.
— Какая же я балбеска, — охнула она. — О, он просто великолепен, я просто влюблена в него, я…
Но громкоголосое огненноголовое семейство вернулось и понесло Джинни к машине; она едва успела крепко пожать Симусу руку, прежде, чем мать увела ее прочь, что-то возбужденно шепча ей на ухо: Джинни уловила только обрывки — «замок… такие манеры… до чего вежливый… а какой симпатичный!»
Она только кивала, не сводя глаз с платформы и Симуса, стоящего на ней, пока они не пропали с глаз.
Он просто великолепен, я просто влюблена, — сказала она, едва не добавив, что любит и самого Симуса. — Странно, — удивилась она, — кто же меня тянет за язык, ведь я почти уверена, что это неправда?
На второй день после возвращения в Имение Драко валялся на кровати, глядя в окно на бегущие по бледному зимнему небу облака. В последнее время ему определенно начала нравиться его новая спальня. Сначала он был страшно раздражён, когда Гарри разнёс его старую комнату, а потом осознал, что на самом-то деле вовсе её и не любил — со всей этой безобразной громоздкой мебелью и черными мрачными занавесками. (Правда, у него были теплые воспоминания о гардеробе…
Итак, собрав необходимые вещи, он перебрался в комнату дальше по коридору, одну из тех, что всегда ему нравились. Деревянные тёмные стенные панели, стены такого светло-синего цвета, что он казался почти серым, напоминая ему зимнее небо, которое он всегда любил. А еще он любил огромный мраморный камин по северной стене… Да, Гарри был прав — Имению Малфоев вовсе не помешало бы центральное отопление.
Камин был подключен к Каминной Сети, что в последнее время играло немаловажную роль…
— Так ты слушаешь меня, Драко? — в голосе Гермионы послышалось легкое нетерпение. Драко перевернулся на живот и подпер голову руками.
— А что — непохоже?
Гермиона нахмурилась на него сквозь языки пламени. Впрочем, он не винил её в этом — пользоваться Каминной Сетью Дырявого Котла в личных интересах было довольно накладно, да и качество услуги оставляло желать лучшего — в их разговор периодически вклинивались посторонние люди, а накануне Гермиона, вся зардевшись, рассказала ему, что попала в «какой-то совершенно неправильный камин», где увидела «просто шокирующие вещи».
К его огромному разочарованию, поделиться с ним этими ужасающими вещами она отказалась, хотя он затерроризировал её наводящими вопросами — «А там были шарики, мармелад или живые сурки?»
— Ну-с, — фыркнула она, — и что я говорила?
— Ты говорила, — нудным голосом повторил Драко, — про Рисенн и Николаса Фламеля.
— Верно, и про Четыре Благородных Предмета… Кстати, ты знаешь, что он был последним человеком, которому удалось их собрать все вместе?
— Да, ты мне сказала.
— А потом он был ограблен, и все предметы раскидало по миру и они пропали из виду…
— А это было до или после того, как она — то есть Рисенн — умерла?
— Хм… — Гермиона заглянула в невидимую ему книгу, — после. Хотя, как я тебе уже говорила, она умерла в 1616, однако последнее упоминание о её появлении относится к более позднему времени.
— Принимая во внимание, что я видел её на прошлой неделе, не могу с этим не согласиться.
— Гермиона фыркнула:
— Я имею в виду, последнее исторически задокументированное появление.
— А, ты об этом… — протянул Драко.
Она не смогла удержать улыбку:
— Я об этом.
— Ну, ладно, давай рассказывай дальше про все эти исторические явления.
Гермиона продолжила. Оказалось, что Рисенн под разными фамилиями снова и снова мелькала на иллюстрациях книг по алхимии, которые Гермиона проверила в большой библиотеке Диагон-аллеи. Она мелькала то за одним, то за другим Малфоем, одетая по моде того времени, но безошибочно распознаваемая по узкому бледному лицу и черным волосам до талии.