Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— О нет, только не начинай снова, — она устроилась рядом, глядя на него со смесью раздражения и сочувствия. — Ну? Что вам Дамблдор наговорил?
Драко смотрел на неё искоса понимающим взглядом: он прекрасно знал, что она не отстанет, пока не выяснит правду, и часть его этому радовалась, хотя другую часть это раздражало.
— Помнишь, как мы с Гарри выпили Многосущного Зелья и превратились друг в друга?
— Думаю, смогу напрячься и припомнить дела столь давно минувших дней, — сухо кивнула Гермиона.
— Значит, помнишь,
— Ну да. Вроде бы Дамблдор объяснил это вашими способностями магидов.
Драко не ответил прямо:
— И, если ты помнишь, мы выяснили один из побочных эффектов — умение разговаривать друг с другом без слов… ну вроде как чувствовать друг друга.
— Да-да, телепатические узы.
— Вот. Они самые, — он подобрал веточку, с которой начал методично обдирать листья. — Словом, выяснилось, что Дамблдор сказал тогда не всю правду.
— Как понять — не всю? Он солгал?
Драко тихо хмыкнул.
— Блин, я вообще временами сомневаюсь, что этот старпёр когда-нибудь говорит всё как есть, — ещё несколько листьев упали на землю, древесный сок, будто кровь, выступил на коре. — В общем, похоже, Дамблдор со Снейпом не слишком-то верили в наши магидские силы, так что слегка им, так сказать, поспособствовали, чтобы уж наверняка. И вот — вуаля! — перед вами телепатически сплочённая, непобедимая команда борцов с Вольдемортом.
— Но… зачем?! — ахнула Гермиона. — Почему ты?! Зачем им это понадобилось?!
— Кто ж ещё! Нужен был именно магид — сама понимаешь, вы с Уизли отпали сразу. Может, они и к Флёр примеривались, но потом отказались — у неё семь пятниц на неделе. А единственным, кроме Гарри, магидом в школе оказался именно я.
— Я всё ещё не понимаю…
— Думаю, им требовался человек, который пошёл бы за Гарри куда угодно и был бы готов умереть, защищая до самого конца. Он-то у нас ведь на вес золота. Был. Пророчество, опять же: никто другой не может убить Вольдеморта. И потом — кто не знает Гарри? Он же перед финальной битвой сам кинется вперёд в одиночку, лишь бы не подставлять друзей… Так что пришлось подсовывать того, от кого бы он не сбежал.
— Но ведь вы… вы же ненавидели друг друга! Презирали! Ты же последний человек, с которым Гарри бы…
— Да какая разница, — странным, неживым голосом откликнулся Драко. — После сделанного с нами мы уже не могли друг друга ненавидеть… Думаю, перед ними встала непростая дилемма, когда они обнаружили отсутствие в школе других магидов, кроме меня. С одной стороны, весьма кстати пришлись мои навыки в области Тёмных Искусств и оружия, но с другой — а где гарантия моей лояльности? — Драко кинул облысевшую веточку, и та с тихим плеском упала в воду. — Не хватало уверенности, что для меня безопасность Гарри окажется столь же важна, как и собственная. Им нужно было связать нас. Намертво.
— …и они создали вам одну душу, — вспоминая кое-что, пробормотала Гермиона. — В двух телах.
—
— В смысле?
— Эксперимент превзошёл все ожидания, однако оставался экспериментом. И на всякий случай под рукой был Снейп с противоядием, при помощи которого мы бы снова стали прежними.
— Прежними? Погоди, но ведь и так всё неплохо вышло: если им нужна была неразделимая команда, они её получили. А то, что узы между вами создала магия, не делает их менее реальными.
— Пока да. Но сделает, когда на следующей неделе Снейп даст нам противоядие.
Гермиона вытаращила глаза. Её лицо онемело, и не только от холода.
— Ч…что?!
— Противоядие. Зелье, отменяющее эффект предыдущего. Так-то вот. И всё — завязываем с этой мысленной болтовнёй. Снова станем нормальными.
— Но я… Ты действительно этого хочешь?
— А кого интересуют мои желания? Судя по намёкам Дамблдора, они вообще не предвидели настолько сильный эффект. А если нельзя предсказать исход опыта, то самое безопасное — прервать его. И вообще, старый хрыч тянул так долго лишь для того, чтобы не портить нам конец учёбы.
— А что Гарри?
— Гарри-то? «Отлично, — говорит, — и когда?»
— Он даже не разозлился?! — не поверила Гермиона.
Драко дотянулся до очередной веточки и начал её обдирать.
— Может, и разозлился. Но, кажется, уже привык, что благо волшебного мира нужно ставить вперёд собственной жизни. Хех. Чёрт, да и я тоже.
— Драко, они тебя не заставят, ты можешь сказать, что…
Малфой повернулся и посмотрел на неё с прохладным презрением:
— Ты действительно думаешь, будто я откажусь от противоядия, тогда как Гарри хочет его принять?
— Да не хочет он, не хочет!
— А ты? — задумчиво спросил Драко. Гермиона не ответила. — Я не могу винить его за такое решение. Он наверняка здорово устал.
— От чего устал?
Драко поднялся. Солнце уже село, но озеро собрало все остатки дневного света и мерцало отполированным зеркалом.
— От всех нас.
…Вовсе он не устал, — запротестовал её внутренний голосок, но Гермиона не стала возражать вслух, поскольку Драко, при всех его заморочках и выкрутасах, имел потрясающее чутьё на неприятную правду, зрил в корень, когда дело касалось других людей. Гермиона подумала о вопросах, так и не прояснённых между ней и Гарри, и снова содрогнулась.
— Ты знаешь, что он собирается делать после окончания школы? — в лоб спросила она.
Драко повернулся, и она заметила его недоумение по чуть изменившейся линии рта, хотя голос ничем не выдал хозяина:
— Нет. Не знаю.
— А ты?
— Собираюсь отправиться в путешествие, — легко, как-то слишком легко отозвался он. Выверенный, отполированный, голос звучал фальшиво. — Я тут чуть не помер, так что вдруг задумался о вещах, которые никогда не делал. Вот и решил посмотреть мир. Может, с годик или типа того.