Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
— Я не помню, чтобы ты хоть раз болел в Оленьем замке, — тихо сказал я.
— Я болел, но очень редко и не распространялся об этом. Ты ведь помнишь, мы с целителем не выносили друг друга. Я никогда не доверил бы свое здоровье его укрепляющим и слабительным. Кроме того, что хорошо для вашего народа, иногда совершенно бесполезно для меня.
— Разве твой народ так сильно отличается от моего? — спросил я через некоторое время.
Шут задел тему, которой мы редко касались.
— В некотором роде, — вздохнул он и поднес руку ко лбу. — Но иногда я сам себе удивляюсь. — Он глубоко вздохнул и резко
— Ты вырос, и у тебя появился цвет.
— Это не все. — Улыбка скользнула по его лицу и увяла. — Думаю, теперь я почти взрослый.
Я тихо фыркнул:
— Я считал тебя взрослым уже много лет, шут. Я думал, что ты стал мужчиной раньше меня.
— Правда? Как забавно! — тихо воскликнул он, и на мгновение его голос стал почти прежним. Потом глаза шута закрылись. — Я засыпаю, — сказал он.
Я ничего не ответил, только потеплее укрылся одеялом рядом с ним и поднял свои стены. Потом провалился в мутное забытье, которое было чем угодно, но не спокойным сном.
Я проснулся перед рассветом с ощущением опасности. Рядом со мной тяжелым сном спал шут. Я коснулся его лица и обнаружил, что оно по-прежнему теплое и влажное от пота. Я откатился от него и заботливо подоткнул под него одеяло. Потом добавил в жаровню несколько веток драгоценного топлива и быстро начал одеваться. Ночной Волк немедленно насторожился.
Выходишь?
Только принюхаться.
Мне пойти?
Грей шута. Я ненадолго.
Уверен, что все будет в порядке?
Я буду очень осторожен. Обещаю.
Холод был как пощечина. Полная тьма. Через пару секунд мои глаза привыкли к ней, и все равно я не видел почти ничего, кроме палатки. Даже звезды были затянуты облаками. Я стоял неподвижно на ледяном ветру, напрягая все чувства, чтобы понять, что насторожило меня. И не Силой, а Даром я прощупывал темноту. Я ощутил наш отряд и голод сбившихся в кучу джеппов. На одном зерне они долго не протянут. Еще одна забота. Я решительно отбросил это и продолжил обследование. Я замер. Лошади? Да. И люди? Кажется, да. Внезапно Ночной Волк оказался рядом со мной.
Ты чуешь их?
Ветер не с той стороны. Пойти посмотреть?
Да. Но оставайся невидимым.
Конечно. Пригляди за шутом. Он скулил, когда я оставил его.
Вернувшись в палатку, я тихо разбудил Кетриккен.
— Возможно, нам грозит опасность, — прошептал я. — Лошади и люди, может быть, на дороге. Я еще не уверен.
— К тому времени, когда мы будем уверены, они уже нагонят нас, — угрюмо сказала она. — Буди всех. Я хочу, чтобы мы были готовы выйти на рассвете.
— Шута еще лихорадит, — сказал я, нагибаясь и тряся за плечо Старлинг.
— Если он останется здесь, его лихорадка быстро пройдет. Он умрет. И ты с ним. Волк пошел посмотреть, в чем
— Да.
Я знал, что она права, но мне по-прежнему было трудно заставить себя разбудить шута. Он двигался как одурманенный. Пока мои спутники поспешно собирались, я быстро натянул на него куртку и добавочную пару гамаш. Я завернул его во все наши одеяла и поставил снаружи, пока остальные разбирали и грузили палатку. Потом тихо спросил Кетриккен:
— Какой вес могут нести джеппы?
— Больше, чем весит шут. Но на них нельзя сидеть верхом, и они очень пугливы с живым грузом. Мы можем попытаться, но шуту будет неудобно, а джеппами станет трудно управлять.
Это был ответ, которого я ожидал, и он меня не обрадовал.
— Какие новости от волка? — спросила Кетриккен.
Я потянулся к Ночному Волку и был испуган, обнаружив, как трудно мне было коснуться его сознания.
— Шесть всадников, — сказал я ей.
— Друзья или враги? — спросила Кетриккен.
— Он не может знать, — объяснил я и спросил у волка:
Как выглядят лошади?
Очень соблазнительно.
Большие, как Уголек, или маленькие, как горные лошади?
Что-то среднее. И один вьючный мул.
— Они на лошадях, не на горных пони, — сказал я Кетриккен.
Она покачала головой:
— Мои земляки не пользуются лошадьми так высоко в горах. Они ездят на пони. Будем считать, что это враги, и действовать соответственно.
— Будем драться или отступим?
— И то и другое, разумеется.
Кетриккен уже вытащила свой лук из седельной сумки одного из джеппов. Теперь она натягивала его, чтобы держать наготове.
— Сперва мы найдем удобное место, чтобы устроить засаду. А потом подождем. Пошли.
Это было легче сказать, чем сделать. Это вообще было возможно только благодаря исключительно гладкой дороге. Мы начали этот день, когда свет был еще только намеком. Старлинг вела джеппов. Я шел вслед за ними вместе с шутом, а Кеттл с посохом и Кетриккен с луком следовали за нами. Сперва я позволил шуту попробовать идти самому. Он медленно поплелся вперед, и, когда джеппы стали неумолимо удаляться от нас, я понял, что так дело не пойдет. Я закинул его левую руку себе на плечо, обнял за талию и потащил вперед. Очень скоро он начал задыхаться и с трудом не позволял своим ногам безвольно волочиться по земле. Неестественное тепло его тела пугало меня. Я грубо гнал его вперед и молился, чтобы нам встретилось какое-нибудь укрытие.
На горе, что высилась слева от дороги, произошел обвал. Он унес с собой добрую половину дороги, а на той, что сохранилась, осталась огромная куча камней и земли. Старлинг и джеппы с сомнением осматривали ее, когда мы с шутом доковыляли до них. Я посадил его на камень, и он застыл, закрыв глаза и опустив голову. Я закутал его в одеяло и подошел к Старлинг.
— Это старая осыпь, — заметила она. — Может быть, нам и удастся пройти через нее.
— Может быть, — согласился я, уже подыскивая глазами место, подходящее для такой попытки. Снег завалил камни, надежно укрыв их от глаз. — Я пойду вперед и поведу джеппов. Сможешь идти за мной и вести шута?