Трилогия. Минзаг Марти, Коммунистическая республика Камчатка, Новороссия Новосветская
Шрифт:
Трехдюймовка перешла на беглый огонь. Второй снаряд вырвал кусок борта по миделю выше ватерлинии, третий – ближе к корме точно на ватерлинии. Внутрь каравеллы хлынула вода. Каравелла начала уваливаться влево, толи, собираясь развернуться и дать залп другим бортом, толи собираясь выбрасываться на берег. Разрыва четвертого снаряда никто не увидел. Каравелла взорвалась. Ярчайшая вспышка, огромное облако дыма, крупные обломки досок и бревен долетели даже до берега. Башню закачало. Все ухватились за перила ограждения.
У Прокошина сжалось сердце. Вот тебе и не утопили, вот тебе и несильно разбили, вот тебе и экипаж в плен взяли! Ох, и задаст мне командир! – запереживал
Делать нечего, Прокошин продиктовал радиограмму командиру:
– После четвертого выстрела осколочным снарядом каравелла взорвалась. Причина взрыва не понятна.
На разборе боя вечером, артиллеристы Марти после обсуждения пришли к выводу, что четвертый снаряд, скорее всего, влетел в пушечный порт или в пробоину, и взорвался на переборке крюйткамеры. От взрыва сдетонировал порох. Сделали вывод, что в случае необходимости захвата парусника, его следует обстреливать только из сорокапятки. Снаряды трехдюймовки оказались слишком мощными для деревянного корпуса.
После взрыва парусника у крепости, Марти дал полный ход и пошел на сближение с большим четырехмачтовым кораблем. Мякишев определил его как военный фрегат водоизмещением порядка 500 тонн. Сблизившись с ним на полторы мили, Мещерский приказал сбить ему кормовую мачту. Ближе подходить не стал, опасаясь, что такой крупный корабль может иметь более мощную артиллерию. Десятым выстрелом расчет сорокапятки свалил мачту. В ответ фрегат дал бортовой залп. Пушки на нем и вправду были мощнее, чем на встреченных ранее кораблях, ядра пролетели почти милю. Фрегат резко затормозился. Экипаж полез на мачты спускать паруса. Мещерский приказал не мешать испанцам, и пошел к оставшемуся кораблю.
Мякишев опознал в нем трехмачтовый когг водоизмещением в 300 тонн. Стандартным порядком сбили ему кормовую мачту и вернулись к фрегату. Мещерский приказал положить три осколочных снаряда в батарейную палубу. Два снаряда разорвались на борту, оставив пробоины, третий влетел внутрь и вызвал неслабый взрыв. Видимо, взорвался запас пороха, складированный у пушки. Потом, для облегчения переговорного процесса, положили один снаряд на высокий ют, где толпилась группа разряженных граждан.
***
Дон Планель де Бардакс пришел в себя довольно быстро. И обнаружил себя лежащим у стойки штурвала. Рядом хрипел рулевой. Из его пробитой груди толчками выплескивалась кровь. Капитан-командор с трудом сел, опираясь на руки, и осмотрелся. Весь ют был залит кровью. Капитан корабля Педро Амонтильядес лежал навзничь, из пробитой головы уже натекла лужа. Штурман сидел у фальшборта и правой рукой баюкал перебитую левую, из которой тоже текла кровь. Старшего помощника не было нигде. Но там, у переднего ограждения, где он стоял раньше, осталась лужа крови и торчали обломанные балясины. Очевидно, его сбросило взрывом с юта. Снаряды непонятного корабля имели чудовищную силу.
Де Бардакс поднял свалившуюся шляпу, обнаружил в ней большую сквозную дыру, просунул в дыру палец, внимательно осмотрел его, затем надел шляпу на гудевшую голову. Обнаружил еще одну дыру в манжете правого рукава.
Из всех, кто был на юте, господь уберег одного меня, интересно, для чего? – возникла мысль в чугунной голове. Капитан-командор с трудом поднялся на ноги, придерживаясь за стойку штурвала. По царапинам на палубном настиле определил, что снаряд разорвался на переднем ограждении юта. Из люка батарейной палубы валил дым. Он вспомнил,
Увидев, что капитан-командор встал, подбежал главный бомбардир Санчес, и доложил, что противник четырьмя выстрелами уничтожил всю носовую батарею. Серый корабль лег в дрейф, оставаясь по носу, и спустил на воду два баркаса. Баркасы без весел и парусов быстро пошли к фрегату. Де Бардакс приказал вывести на бак аркебузиров. Те поставили на фальшборт свои тяжелые аркебузы и приготовились открыть огонь, когда баркасы подойдут поближе. На переднем баркасе трижды сверкнули вспышки, среди аркебузиров разорвались три снаряда. Из аркебузиров не уцелел никто. Капитан-командор удивился скорострельности и мощи пушки, установленной на столь маленьком баркасе. Приказал вызвать вторую смену аркебузиров. Те вышли на заваленную трупами и залитую кровью палубу. На крыше каюты второго баркаса часто запульсировал огонек, донесся звук, как от детской трещотки. Еще 20 аркебузиров повалились на палубу. По передней стенке ютовой надстройки часто защелкали пули. Капитан командор поразился скорострельности и дальнобойности аркебузы, установленной на баркасе. Аркебузиров больше на борту не осталось.
На сером корабле дважды ярко сверкнуло. С оглушительным грохотом два огромных столба воды встали вплотную к обоим бортам фрегата. Корпус фрегата застонал. Затем вода рухнула на палубу, смывая за борт людей. Фрегат закачался на поднятых взрывами волнах, как утлая лодчонка. После всего этого от серого корабля донесся грохот двух выстрелов. Капитан-командор снова поразился. Снаряды долетели от корабля гораздо быстрее, чем дошел звук от выстрелов. Такого он не видел никогда. И даже не подозревал, что такое возможно. Дон Планель понял, что капитан серого корабля, кто бы он ни был, намекает ему, что серый корабль может разнести фрегат одним выстрелом из тех чудовищных пушек, которые подняли столбы воды у бортов. Но, топить фрегат он пока не собирается.
Ну, что же, подождем, что будет дальше. Может, господь для этого и уберег меня, подумал Де Бардакс.
– Прекратить огонь! – скомандовал он. – Убрать убитых, оказать помощь раненым!
С баркаса, подошедшего на сотню саженей, в рупор потребовали задраить пушечные порты, обрубить упавшую мачту, обещая сохранение жизни экипажу и хорошее питание в плену. В случае неподчинения пообещали утопить фрегат и никого не спасать. Сомневаться в возможностях противника не приходилось. У берега на глазах у всех только что взорвалась каравелла. После всего лишь четырех выстрелов с берега.
Помирать не хотелось. Сражаться против такого противника, без всяких шансов нанести ему какой-либо ущерб, было абсолютно бессмысленно. Капитан-командор приказал спустить флаг, задраить порты и обрубить канаты упавшей мачты. С баркаса потребовали подать буксирный конец. Один баркас подошел под самый бушприт и принял линь. За линь матросы вытянули на катер канат и закрепили его на кнехт. Затем за кормой баркаса сильно забурлила вода, канат натянулся, катер сдвинул фрегат с места и потащил его к берегу. Со скорость не менее двух узлов! Де Бардакс с изумлением рассматривал второй катер, шедший несколько впереди. На нем стояла крохотных размеров пушка. Не верилось, что это она тремя выстрелами разбила весь бак фрегата и перебила аркебузиров.