Тринадцать граней (сборник)
Шрифт:
5… 4…
Пандус опустился и застыл горизонтально. Сухой, разряжённый, будто горный, воздух наполнил отсек. Мне почудился запах лаванды, вереска, и ещё какой-то – сладковатый.
2… 1…
С металлическим скрежетом посадочных опор, шаттл коснулся поверхности. Натужно завыли гидрокомпенсаторы, принимая многотонный вес корабля на себя. В тот же миг, пандус с грохотом упал, выбив сноп искр из керамобетона.
Дядя Стёпа справа, Джон До слева, наши плазмомётчики ринулись вниз. Отбежав на три метра в стороны, они застыли, оценивая обстановку. Чёрные стволы плазменных
– Давай! – крикнул Чувак.
Дима Скарабей и Джой спрыгнули с пандуса и скрылись под брюхом шаттла. Заняв круговую оборону бойцы напряжённо выискивали цели.
Наконец, Джой Армис, крикнул:
– Чисто!
Не спеша, оглядываясь по сторонам, мы сошли на керамобетон.
Я стал неподалёку от Джона До и прильнул к прицелу карабина. Красная точка в центре горела ровным спокойным светом, внизу мельтешили циферки: расстояние до цели, упреждение, боезаряд. Через электронный прицел я осмотрел небольшое здание космопорта и вышку, здания вдали.
Пусто! Ни одного движения. Ни малейшего шума. Пожухлая трава. Наносы песка. Мёртвое поселение…
– Чисто!
По очереди, мы доложились сержанту. Круть достал коммуникатор и сказал пилоту шаттла:
– Закрывай, ворота!
Пандус, медленно поскрипывая, начал подниматься. Вот люк встал на своё место и ШДР-12К превратился в неприступную крепость. Из карабина керамодюраль не пробить, обычными гранатами – тоже. Плазменный излучатель, конечно, может, но прожжёт дыру, не сразу.
Шаттл сел хвостом в сторону странной антенны. Я старался вообще не глядеть в её сторону и прикрыл глаза.
Тишина. Слышно, как скрипит бетонная крошка под моей подошвой.
У сержанта звякнул коммуникатор.
– Да… – ответил он, – Только что высадились, под контролем… Да… Да… Нет… Есть…
Он пробурчал в сторону, – Как всегда вовремя, – а потом рявкнул нам, – Чего расселись олухи?! Так! Кожевников, Казик – здание космопорта и вышка. Лао, Дима – энергостанция. Чувак, Джой дуйте на ферму, через ремзону. Гриша, Рауль – административное здание. Всем быть очень внимательными. Задача простая: разведка и поиск поселенцев. Всем проверить связь. Доклад по необходимости. На всё про всё – час. Крещагин, Дядя Стёпа, Джон и я охраняем шаттл.
– А вышки? – удивился я. Странная антенна явно заслуживала большего внимания.
– Позже! – отрезал Круть. – Кожевников, я здесь раздаю команды! Ясно?
– Ясно, – ответил я.
Кивнув Казику, мол, прикрывай, я поспешил к зданию космопорта.
Космопорт – это, конечно, громко сказано – небольшое, двухэтажное здание. Почти полностью стеклянное.
На полусогнутых, держа в поле зрения окна второго этажа и вышку, я добрался до широкой, раздвижной двери зала ожиданий. Тока не было, и дверь, естественно, сама не распахнулась. Через пыльные стёкла было плохо видно, но зал показался мне совсем
Подоспел Казик. Он присел справа от меня, уткнувшись щекой в приклад. Я подошёл ближе и попытался открыть дверь.
Дверь заело – жёсткая пружина держала створки плотно сжатыми.
– Помоги открыть, – шепнул я.
Казик достал широкий армейский нож – тесак, вогнал лезвие в щель между створками и повернул. Я засунул пальцы в дыру, Казик тоже.
– Раз, два, три, – скомандовал я и потянул дверь на себя.
Мы поднатужились и распахнули двери. Дойдя до крайнего положения створки зафиксировались, и проход остался открытым.
Я, контролируя низ, и Казик – верх, ворвались внутрь.
Пусто!
Большой, светлый и совершенно пустой зал: ни кресел, ни стендов, ни мониторов. Чистые, голые стены, голубоватого цвета. Три колонны посередине. Мы покрутились вокруг, но ничего интересного не нашли.
В левой части помещения я заметил лестницу и пошёл к ней. За мной, прикрывая тыл, последовал Казик.
Аккуратно, контролируя происходящее над головой, я поднялся на второй этаж. Как учили, сначала ствол карабина, а потом уже и голова, готовый разрядить магазин, я вынырнул из проёма в полу. Чисто. Казик обошёл меня и направился в центр зала.
Стараясь не подходить близко к окнам, я выглянул наружу. Наш ШДР-12К стоял неподалёку. Под брюхом три фигуры, одна заметила меня и показала рукой.
– Круть, не боись, это я, – прошипел я в коммуникатор и махнул в окно.
– Ага! – ответил сержант.
В дальнем конце зала виднелись стойки, а за ними пара дверей. Казик подошёл к ним и заглянул за стойку. Я поспешил к нему.
На столе, за стеклом, стоял принтер для печати посадочных талонов. Рядом лежала стопка бумаг и планшетный компьютер.
Я взял планшет и попытался его включить. Безрезультатно.
– Разряжен, – сообщил я. – Странно, ему потребовался бы год, чтобы батарея сдохла.
– Ну, бывает. Может, перегорел, – предположил Казик, – Ладно, надо пошевеливаться, а то ещё в башню топать.
Двери из матового непрозрачного стекла были плотно прикрыты. Я занял позицию у ближней к окну, Казик у другой.
Одновременно мы ворвались внутрь.
У входа я упёрся в длинный массивный стол, занимавший большую часть кабинета. Во главе стола стояло большое кожаное кресло. Пустое. За ним большое окно.
Везде порядок… Аккуратные стопки писчей бумаги на столе, рядом – карандаши, ровненько лежат. На полках папки и всякая мелочь – параллельно и перпендикулярно.
Тут рыть нечего. Я развернулся и пошёл к напарнику.
– Ну? – спросил я его.
Казик цокнул и отрицательно покачал головой.
– Тогда пошли в башню, – предложил я.
Спустившись по лестнице, мы ещё раз осмотрели нижний зал. Я доложился сержанту, что осмотр окончен, и мы вышли наружу.
За десять минут, пока мы лазали по космопорту, на улице стало гораздо светлее. На востоке яростно полыхал голубой гигант, заменявший тутошнее Солнце. Его резкий свет, словно не замечая их, прожигал облака насквозь. Цвет был непривычным, неприятным.