Тринадцать маленьких голубых конвертов
Шрифт:
Джинни заинтересовалась. Даже сейчас, когда на дворе было лето, спектакль все еще шел. Билеты, как сообщалось в рекламе, можно было купить в месте под названием «Профсоюз». Она спросила проходящую мимо девушку, что это такое.
– Профсоюз? – Она произнесла это немного растянуто. – Это студенческий клуб через дорогу.
Джинни пришлось несколько раз уточнять дорогу, прежде чем она смогла найти место, где располагался студенческий клуб, как будто оно было спрятано специально. Два лестничных пролета вниз, завернуть за угол, повернуть налево у урны к двери в конце коридора, освещенной двумя флуоресцентными
Джинни поняла, что придется кричать, чтобы он ее услышал, поэтому просто подняла палец, показывая, что ей нужен один билет. Он показал восемь пальцев. Джинни порылась в кармане, нашла одну банкноту в пять фунтов и три монетки по фунту и осторожно просунула их в отверстие. Парень достал отпечатанный на принтере билет из коробки для сигар и передал ей. Затем ткнул пальцем красные двойные двери в конце коридора.
Джиттери Гранд [16]
16
Джиттери Гранд (англ. Jittery Grande) – в переводе означает «большой нерв».
Джинни оказалась в большом и темном подвале. Здесь было влажно. У стен стояли кадки с искусственными пальмами. В дальнем углу несколько человек сидели прямо на полу или ступеньках. Их было около десяти. Некоторые курили и болтали между собой. Видимо, только она одна здесь никого не знала, будто это была какая-то частная вечеринка для своих.
Джинни уже собралась развернуться и уйти, когда в дверях, ведущих в зал, появилась девушка и выключила свет. Из установленных по бокам колонок вырвалась панк-музыка. Через мгновение она резко оборвалась, и лампы осветили середину сцены.
Там стоял парень возраста Джинни или чуть старше, одетый в зеленую шотландскую юбку, футболку «Старбакс», тяжелые черные ботинки и цилиндр. Из-под шляпы торчали пряди светло-рыжих волос, доходящих до плеч. Его улыбка была широкой и слегка угрожающей.
– Я Джиттери Гранд, – объявил он. – Ваш ведущий! – И спрыгнул со сцены практически на ноги Джинни, рассмешив этим девушку, которая сидела на полу неподалеку.
– Вам нравится кофе? – спросил он публику.
Прозвучало несколько невнятных «Да» и одно «Отвали!».
– Вам нравится кофе из «Старбакса»? – спросил он.
Еще больше оскорблений. Но, кажется, ему это нравилось.
– Ну, тогда давайте начнем! – крикнул он.
Это была история о работнике из «Старбакса» по имени Джо, который влюбился в покупательницу. Здесь пели песню о любви («Люблю тебя, латте»), о расставании («Где ты, орех?») и о протесте («Побеждая ежедневную рутину»). Конец был трагическим: девушка перестала пить кофе, а парень бросился со сцены туда, где хранился «основной запас кофейных зерен». Всем происходящим на сцене управлял Джиттери: общался с публикой, говорил Джо, что делать, и поднимал таблички, на которых рассказывалось о том, как мировая
Джинни за всю свою короткую жизнь успела увидеть достаточно спектаклей, чтобы понять, что этот – не самый хороший. В нем вообще не было смысла. Но было много странного – например, парень, иногда проезжавший по сцене на велосипеде. Джинни так и не смогла понять, зачем он тут нужен. А в какой-то момент на заднем плане произошла стрельба, но тот, в кого стреляли, просто продолжил петь, так что его ранения, очевидно, не были смертельными.
Несмотря на все это, Джинни обнаружила, что целиком и полностью погрузилась в атмосферу спектакля – и она знала почему. Она питала слабость к актерам. Так было всегда. Возможно, с детской поры, когда тетя Пег водила ее на представления. Джинни всегда поражалась тому, что есть люди, которые не боятся предстать перед толпой и просто… говорить. Или петь, танцевать, шутить. Они могли, совершенно не смущаясь, выставлять себя напоказ.
Джиттери был не очень хорошим певцом, но это не помешало ему орать во все горло. Он также скакал по сцене, бродил среди зрителей. Он принадлежал этому месту.
Когда все закончилось, Джинни взяла программку, оставленную кем-то на сиденье возле нее, и прочитала ее. Кит Добсон – режиссер, автор сценария, продюсер – сам играл Джиттери Гранда.
Вот он! Именно Кит Добсон и был ее творческой личностью. И она должна отдать ему четыреста девяносто два маленьких джутовых мешочка.
На следующее утро, идя по длинному коридору, застеленному линолеумом, к маленькой билетной кассе, Джинни вдруг поняла, что ее обувь скрипит. Сильно скрипит.
Она остановилась и посмотрела на кроссовки – белые, с розовыми полосками, такие же скучные, как и ее однообразные шорты оливкового цвета. Ей вспомнился совет из путеводителя, который повлиял на ее выбор одежды и обуви: «В путешествии по Европе вы будете много гулять, поэтому убедитесь, что взяли с собой удобную обувь для ходьбы! Наи более приемлемый вариант – кроссовки, а белый цвет спасет вас от жары».
Теперь Джинни злилась на себя за то, что послушалась. Злилась и на человека, который это написал. Кроссовки выделяли ее из толпы, и не только из-за скрипа. Они были шаблонной обувью обыкновенных туристов. Но она-то в Лондоне! А здесь носят туфли на шпильках и кожаные ботинки всевозможных цветов.
И эти шорты… Никто не носит шорт.
Вот почему тетя Пег сказала, что путеводители не нужны. Вот Джинни не прислушалась к ее словам и заглянула в один из них – и превратилась в чудика в скрипучих кроссовках.
И что ей теперь делать? Скрип, скрип… Джинни не могла просто сунуть (скрип) деньги парню с билетами и убежать. Вернее, она могла, но как ей потом убедиться, что их получит нужный человек? Был второй вариант: положить банкноты в конверт и подписать: «Для Джиттери» (или «Для Кита»), – но это тоже не давало никаких гарантий.
Стоп. А что, если она быстро выкупит все билеты? Это лучший выход. Билеты стоили по восемь фунтов каждый. Быстро произведя в уме расчеты, Джинни подошла к окну.