Тринадцать мнений о нашем пути
Шрифт:
Почему-то запреты подобного рода никогда не действуют. Никогда.
Еще в своей статье «Письмо живым людям» в середине 80-х я писал:
«Отказ от того, что дала тебе природа или техника, — всегда трусость и всегда вызывает презрение. Попытка предложить отказ как позитивную программу извращает мир, и даже реально существующую проблему немедленно превращает в надуманную; подсмотренную даже в гуще жизни ситуацию — в анекдотически, смехотворно невозможную; обычный человеческий характер — в донельзя упрощенную маску; любую философскую тираду — в нудный набор общих мест. Всякая попытка научиться применять дар, сколь угодно неумелая и болезненная, — всегда восхождение
Любой отказ — это смерть или убийство. Иногда духовное. Иногда и физическое. Ни то, ни другое никогда не удается достоверно выставить в качестве образца поведения.
Мы ни от чего не в состоянии отказаться. Мы должны учиться применять».
Борис Стругацкий: Я не специалист, чтобы основательно судить об оправданности-неоправданности риска. Ясно, что надо быть очень-очень-очень осторожными, но пока не найдены альтернативные источники энергии (термояд, скажем), нельзя пренебрегать ничем. 15 %, которые дают нам АЭС, тоже на дороге не валяются. Другое дело, что не стоит, все-таки, ставить реакторы рядом с миллионными городами или в районах тектонической активности, но и совсем отказываться от них — тоже будет перебор.
10. Вопрос: Считаете ли Вы, что наука решит в будущем все проблемы человечества? Или, решая одни проблемы, она все время будет создавать новые?
Эдуард Геворкян: Проблемы создают и решают люди. Все остальное — перевод стрелок. Ни к чему персонифицировать некую «науку» вообще, и тем паче не стоит демонизировать ее.
Олег Дивов: Наука вообще ничего не решает. Любое научное открытие может быть блокировано, отменено в приказном порядке, оплевано, объявлено ересью и т. д.
Кирилл Еськов: Вопрос в принципе некорректен. Не по адресу. Наука sensu stricta, вопреки широко распространенному заблуждению, «решением проблем человечества» вообще не занимается. Так что Роман Ойра-Ойра в памятном диалоге («А чем вы занимаетесь?» — «Как и вся наука — счастьем человеческим») несколько лукавил: ему ли не знать, что на самом деле наука занимается лишь «Удовлетворением собственного любопытства за казенный счет» — и ничем кроме. Более того, наука — вопреки еще более широко распространенному заблуждению — не занимается даже и поисками Истины: это — задача религиозно-философских систем, которая науке категорически противопоказана. Функция науки же состоит в сравнительном анализе информационных моделей окружающей нас реальности — и полностью этим исчерпывается.
Попросту говоря, задача науки ограничивается выбором между геоцентрической и гелиоцентрическими системами, тогда как разработка основанных на тех моделях Вселенной методов навигационного исчисления для целей практического кораблевождения — это уже задача не научная, а инженерная (инженерия — ничуть не менее почтенная сфера интеллектуальной деятельности; но — другая). Равно как и высказывание суждений о том, которая из двух систем «истинна»; в свое время один из членов инквизиционного трибунала, судившего Галилея, высокоученый кардинал Белармино, сочувствуя ученому, подсказывал тому линию защиты на процессе:
Естественный вопрос: а зачем тогда вообще Обществу такая недешевая игрушка, как Наука — раз с технологическим прогрессом (который как раз и представляет практический интерес) наука, как уже сказано, связана лишь опосредовано? Один из возможных ответов таков: чтобы всегда иметь под рукой консилиум независимых экспертов, готовых в случае нужды дать консультацию (обычно — прогноз) по любому неожиданно возникшему вопросу; ключевое слово тут — «независимых». В качестве иллюстрации этого тезиса — две истории; что называется — «Почувствуйте разницу!»
1945-й год, Хиросима. В числе первых, кто ступил на то пепелище — ведущие физики страны, срочно собранные военным командованием. Военные хотят знать — «Что ЭТО было?» Физики верно ставят диагноз: «Похоже, американцы сумели-таки создать атомную бомбу». «А что мы можем ЭТОМУ противопоставить?» Ученые честно отвечают: «Ничего. Кроме как сбивать любой американский самолет, приблизившийся к Островам» (а на дворе — конец 45-го, у американцев абсолютное господство в воздухе). Через два дня Япония капитулирует; мнение ученых — один из решающих аргументов.
2000-й год, Гаага. Представительнейшая международная конференция по физике атмосферы, призванная ответить, наконец, на вопрос: существует ли в действительности парниковый эффект, и ожидает ли нас глобальное потепление? На суд научного сообщества представлено множество моделей, и математических, и имитационных; выводы докладчиков крайне противоречивы: по одним моделям потепление будет, а по другим — нет. И всё бы ничего (борьба научных направлений, нормальное дело), кабы не одно пикантное обстоятельство: все те модели, по которым потепление есть, были проплачены грантами Европейского Сообщества, а по которым потепления нет — грантами нефтедобывающих стран…
И нечего удивляться, что Лица Принимающие Решения, планируя соответствующую государственную стратегию (ну, хотя бы — подписывать ли тот же Киотский протокол) руководствуются при этом чем угодно — торговыми интересами страны, политической конъюнктурой, полученными взятками, — но только не прогнозами ученых. Правильно делают. Будь я сам ЛПРом — я на такие «прогнозы», как те, гаагские, тоже бы наплевал. Потому как — анекдот-с: «Братан, ты чё, опять куришь?! Тебе ж доктор запретил!» — «Да ну, дал ему пятьсот баксов — разрешил!» Ну и нафига такие доктора сдались?
Андрей Измайлов: Не решит. Будет создавать новые. Которые тоже не решит. Вместо чего будет создавать новейшие. Которые тоже не решит. Вместо чего… И так далее, и так далее.
Андрей Лазарчук: Естественно, создавать новые. И не только наука. Грубо говоря, человечество само по себе является громадной самовоспроизводящейся проблемой, которую надо решать каждую секунду.
Святослав Логинов: Когда человечество решит все проблемы, ему останется только умереть. Наука, разумеется, будет решать некоторые проблемы (те, что входят в её компетенцию), а новые проблемы будут создавать сами люди, с помощью науки или без неё.