Тринадцать полнолуний
Шрифт:
«Да, я многое смог понять сегодня. В природе всё закономерно. Есть пророки и носители божьей правды и люди должны прислушиваться к ним. Все должны честными и праведными поступками накапливать и утверждать свою жизненную силу. Она имеет большое значение после смерти. В какие бы сложные ситуации не ставила нас жизнь, мы должны в гармонии с собой двигаться по пространству истины. Я в силах вести к богу заблудших людей, показывать им путь, зажечь свет в потёмках их душ. Ведь там, где люди глумятся над богом, приходит бес и уводит людей за собой. Людвиг, слуга сатаны, сказал мне „смерть освобождает от боли бытия“ и он, якобы, помог Владу. Но я понял, он добился только своей цели, чтобы уничтожить его
Акзольда, всё это время не произнеся ни слова, молча смотрела на Генри и улыбалась своей лучезарной улыбкой.
— Замечательно, ты действительно достоин своего предназначения. На твои размышления я могу ответить словами одного из пророков, Магомета:
«Кто хочет блаженства в этом мире, тот пусть займётся торговлей.Кто хочет блаженства в том мире, тот пусть имеет воздержание и благочестие.Кто хочет блаженства в обоих мирах, пусть ищет его в учении и знаниях».При нашем расставании я оставлю тебе подарок. Ты запомнишь нашу встречу, наш разговор. В твоём сознании я останусь такой, какой ты видел меня. Это моё имя будет только для тебя, для всех остальных они у меня разные и записаны в конце книги судьбы каждого индивидуально. Когда твои уста произнесут моё имя, я приду на твой зов и ты сможешь поговорить со мной. Я дам тебе дар видеть фиолетовое свечение, которое окружает самоубийц. Ты будешь видеть его и сколько хватит таланта, сможешь уберечь этого человека от непоправимого шага в бездну, из которой нет возврата. Ибо я увожу их в те миры, где они растворяются в пространстве и уже никогда не смогут соединиться в единую структуру, способную родится вновь. Я даю тебе этот талант, чтобы ты смог направить людей на другую дорогу, — Акзольда пристально посмотрела в глаза Генри, — Чёрная луна приходит за теми, кто жизнь свою хочет закончить самоубийством. Самому человеку практически невозможно выйти из-под власти её энергии. Я надеюсь, у тебя хватит сил помочь страждущему. А теперь нам пора прощаться. Желаю тебе удачи, Радужный Адепт.
Акзольда обернулась вокруг себя и снова перед Генри появилась чудовищная, отвратительная старуха, источающая смрад и подвальный холод. Генри, от неожиданности и ужаса, зажмурился, а когда открыл глаза, то оказался в спальной комнате, где мирно спали его сокурсники. Он смотрел на себя самого, тихо дышавшего в сонной неге. «Со стороны можно подумать, что человек спит и видит хорошие сны. Ничего не отражается на моём лице, хотя я видел такое. Нет-нет, вот оно, как будто видение дошло до меня только сейчас» думал Генри. И правда, с его спокойным лицом стали происходить перемены. Вот он улыбается, видимо в тот момент, когда только оказался на прекрасном лугу. Вот нервно задрожали веки и, даже с закрытыми глазами, лицо стало выражать восхищение от красоты незнакомки. Вот гримаса ужаса исказило его и снова вернулось восхищение. «Странно, как будто я опередил время. Уже успел всё увидеть, а физическое тело только начало смотреть. Как же это возможно? А может это другой сон, но почему тогда это моё „я“ его не видит? Столько вопросов на которые только Юлиан может ответить. Вот бы увидеть его сейчас!» подумал Генри и тут же оказался в кабинете доктора Баровского.
Юлиан сидел за своим письменным столом и что-то писал в толстый журнал. Генри улыбнулся, он был рад увидеть своего доброго друга. Приблизившись к столу, Генри заглянул через плечо Юлиана. Своим аккуратным бисерным почерком, доктор писал какой-то текст на непонятном языке. Алфавит был незнаком Генри, буквы представляли собой странную
— Одну минутку, сейчас я буду готов, — сказал Юлиан, быстренько поднялся, лёг на стоящую рядом кушетку и уже через пару секунд стоял таким же астральным двойником самого себя рядом с астральным Генри. — Ну-тес, что у вас произошло? — выражая искреннюю заинтересованность, спросил Юлиан.
Генри рассказал ему всё, до мельчайших подробностей, про Влада, про разговор с Людвигом и про чудное виденье встречи с Акзольдой. Доктор очень бурно реагировал на эти два происшествия.
— Мне искренне жаль вашего друга, мой мальчик. Действительно, он сделал свой выбор и допустил очень большую ошибку. Вы, правда, подвели меня своим попустительством. Я имел беседу с ними, — Юлиан показал пальцем вверх, — мне пришлось приводить много доводов, чтобы смягчить их. Но будем надеяться, мне это удалось. Надеюсь, это послужит вам хорошим, пусть и довольно болезненным, но всё же уроком.
— Но ведь я просто человек и так же как все могу ошибаться, — Генри был расстроен.
— Нет, мой юный друг. Учитывая ваше положение и возложенные на вас обязанности, вы не имеете права на ошибку. Впредь, будьте более внимательны и осмотрительны, чтобы хорошо выполнять свою работу.
— Я обещаю, что буду очень стараться, я понял, мне это очень нужно, я не хочу больше терять друзей и обязан помочь людям, — твёрдо сказал Генри, — скажите, доктор, а это действительно была сама смерть?
— Друг мой, неужели вы не поверили? Ну, право, вы удивляете меня. Вам же дали такой огромный дар! Ах, да, моя любимая практика! Да-да-да, только опытным путём можно убедится в этом. Поверьте, как не прискорбно, у вас будет такая возможность.
— О, господи! Это кто-то из моих близких людей?!
— Ну почему же, сразу близких. Всё в своё время, юноша, всё в своё время. А так, пока замечательно, голубчик, всё замечательно! Поверьте мне, старому и опытному. Сама пожаловала, вышла на разговор да ещё подарок оставила! Это здорово! Поверьте, это дорогого стоит. Но какова плутовка?! Побоялась, что, потеряв голову от её истинной красоты, будешь искать встреч с ней по поводу и без. Испугала до ужаса, дала понять, что злоупотреблять её обществом никому нельзя. Умница! Талантлива и превосходна! Видите ли, юноша, после её визитов очень не многим удаётся снова проснуться и вернуться к жизни. Но это не в нашем случае. Вам это удалось, да ещё с большим успехом. Я рад за вас, — Юлиан похлопал Генри по плечу.
— Значит, не смотря на мой проступок, я всё-таки достоин столь высокой награды? — довольно улыбаясь, спросил Генри.
— Осторожно, мой друг, иначе тяжкий грех гордыни завладеет вами, а это будет ещё большей оплошностью, почти непоправимой. А нам нельзя допускать этого в свете последних событий, — поднял руку Юлиан, предостерегая Генри от опрометчивых суждений. — Нет-нет, я не хотел сказать ничего лишнего, просто это было так удивительно. Необычно и почти из ряда фантастических рассказов. Мне всё ещё не верится в правдивость этого, — Генри покачал головой из стороны в сторону.
— Но мне то вы можете верить на все сто процентов, хотя я прекрасно понимаю вас. Когда подобное случилось со мной, я тоже долгое время считал плодом моего воображения, моей бурной фантазией. Моя часто восторгающаяся от малейшего чуда натура иногда подбрасывала мне такие волшебные истории, что мне не оставалось ничего другого, как и этот случай приписать туда же. Но пришло время и я смог поверить в это чудо, — Юлиан таинственно улыбнулся.
— Вы тоже видели её? Как это произошло? Какой она показалась вам? — заинтересовался Генри.