Тринадцать жертв
Шрифт:
Он рассказал о найденных на месте книгах, которые, конечно, все просмотреть не удалось, но даже имевшегося хватило, чтобы понять, что так или иначе они имели связь с проклятием. Видимо, тот, кто обитал в башне, уделял этому особенно много внимания. Помимо прочего, удалось найти нечто вроде записной книжки, где содержались выписки из разных книг. Некоторые даже удалось узнать: они находились на третьем ярусе в библиотеке. Рядом с выписками иногда встречались пометки, комментарии, уточнения или отсылки к каким-то книгам или, что странно, к картам. Не к тем, что помогали на местности ориентироваться, а использовались при гадании.
— И вот… — голос у Эрла дрогнул, заставляя сделать очередную паузу. —
— Что за часть? — спросила Камилла, когда поняла, что молчание явно затянулось. Ей самой уже было не по себе от этих недомолвок.
— Понимаете, чтобы снять проклятье, надо воссоздать сферу. Так устроены эти чары, причём полученных мною знаний хватает для того, чтобы убедиться в истинности написанного. В том, что не так много способов, потому что с сильным колдовством почти всегда так. Это скорее исключение, чем правило, что чем сложнее колдовство, тем больше способов его распутать.
— Но что в этом такого? Что с того, что надо воссоздать сферу? — подала голос Гленда, тоже перебравшаяся на скамейку.
— То, что надо получить осколки. Получить пока… Пока хранитель осколка ещё жив. Т-то есть… В целом… Его надо из ещё бьющегося сердца… Вырвать. — Последнее слово было сказано очень тихо, но его было легко разобрать в повисшей тишине.
Девушки и так поняли, к чему вёл Эрланн, но надежда, глупая надежда на то, что они ошиблись, сохранялась до последнего момента. До последнего слова, что подобно гильотине отсекло надежде голову. Вырвать — убить. Уже ведь ни для кого не секрет, что хранитель не сможет жить без осколка, что его удаление, каким бы ни был способ, приведёт к одному результату. К смерти. И что же это получалось? Ничего не изменится от того, будут они поддаваться ведьме или решат ей противостоять, разница лишь в том, что убивать будет либо она, либо они сами. Да разве у кого-то поднимется рука? Никто не мог похвастаться подобной решительностью и бесчеловечностью.
Глава 21: Хрупкий шанс и множество тревог
Жизнерадостное щебетание птиц казалось насмешкой над безотрадной судьбой проклятых, у которых осталось ещё меньше надежд на хоть сколько-нибудь позитивный исход. Наверное, неизвестность была в некотором смысле лучше, ведь она позволяла сохранять надежду, что выход есть, что у них всё получится, надо просто ещё немного поднажать в поисках. Теперь же… Хотелось просто опустить руки и принять свою участь, ведь какой ни сделай выбор, а суть то его не изменится. Но куда легче свалить на другого вину и ответственность, так пусть же ведьма и в этот раз исполнит давно отработанный сценарий — ей не привыкать, да и образ её не очернить ещё сильнее. Это лучше, чем если кому-то ещё придётся поднять руку на остальных, став, по сути, предателем. А что же тогда с предсказанием? Сказки не всегда становятся чем-то большим, глупо верить в них безоговорочно и возлагать большие надежды. Подобные мысли были едины для тех, кто собрался в беседке для непростого разговора.
Гленда, обхватив руку брата, уткнулась ему в плечо, изо всех сил сдерживая слёзы. В ней сейчас боролись две сущности: хранитель, призывавший сохранять веру в лучшее вне зависимости от ситуации, и слабая пугливая девочка, которая очень боялась смерти. Страх, который преследовал её с малых лет.
Их мать не была способна родить здорового ребёнка — первый, Освалль, оказался мёртвым, а второй, Гленда, очень слабым. С самого младенчества врачи повторяли о том, что она не проживёт долго. Двадцать лет — это уже много, это уже большая удача.
Немного легче восприняла новость Камилла. Она, конечно, не хотела умирать, но на неё мысли о смерти не нагоняли столь сильный страх. Даже свою роль жертвы Ками до сих пор не осознала до конца, лишь иногда вспоминая, что естественно и непрерывно наступавшее завтра в довольно скором времени могло так и не наступить. Куда больше собственной смерти её пугало то, что для её предотвращения, как и для разрушения проклятья, требовалось пожертвовать остальными. Выходило как-то совсем неправильно, и не хотелось верить, что может быть лишь так и не иначе.
Эрланн же снова впадал в то состояние, в котором его застали в комнате и из которого с таким трудом удалось вывести. Его совершенно не склонная к позитивному мышлению сущность уже устала от этой непрестанной борьбы с судьбой и, наткнувшись на сей валун проблем, решила, что пора бы опустить руки.
Растерянно оглядывавшаяся Камилла заметила это и невероятно чётко осознала одну вещь: если прямо сейчас не попытаться что-то предпринять, если не выдать пусть даже невероятное и неисполнимое, но ободряющее решение, то они действительно обречены. Без участия Мастера не на что и надеяться, а та, которая могла его «пробудить», пребывала в состоянии совершенно невнятном.
Со стороны замка послышались крики и смех. Обернувшись, Ками заметила убегавшую от близнецов Дикру. Похоже, они снова играли. Пробежав мимо беседки, хранительница попыталась затормозить перед прудом, но споткнулась о камни и полетела в воду. Лауге рассмеялся ещё громче, а Исаак широко улыбнулся и не удержался от комментария, но всё же близнецы помогли малышке выбраться.
— Эй, что стряслось? — спросил хранитель правды, заметив сидевших в беседке.
Камилла вздрогнула. После падения Дикры всё её внимание оказалось обращено к камням. Какая-то мысль начала зарождаться в голове, но неизменно ускользала, не позволяя сформировать её во что-то более ясное.
«Камни, камни, камни… Камень, почти как сфера. Сфера! Ведь нам нужна сфера духа… Память…» — одна мысль сменяла другую, не позволяя ей толком закончиться.
Вскочив, Ками подбежала к пруду и подняла камень, форма которого больше всего напоминала шар. Обрывки мыслей начинали складываться. Ей не хватало познаний в области магии, да, можно сказать, что их не было вообще, но, возможно, именно это и позволяло мыслить немного шире, не загоняя себя в рамки правил и формул.
Вернувшись в беседку, Камилла положила камень на стол и, схватив Эрланна за плечо, тряхнула его пару раз, привлекая к себе внимание.
— Эрл! Эрл! Послушай меня! Ведь воссоздать — это же не только собрать воедино осколки. Ведь тот, кто делал те записи, явно не рассчитывал на помощь Мастера и хранителей. Именно они же и располагают и сущностью, и памятью, чем и является сфера. Зачем собирать старое, если у нас есть то, с чем можно создать новое? Найти сосуд, наполнить… Где сказано, что так нельзя?
Эрланн немного осмысленнее посмотрел на девушку и убрал с плеча руку. Ему-то от тряски ничего не было, а вот Гленде это явно на пользу пойти не могло. Прижав сестру к груди, он внимательно посмотрел на камень, обдумывая услышанное. Смысл слов неохотно, но всё же продирался к разуму сквозь цепкую паутину разочарования и неверия в будущее. Разумно, пусть даже на грани с невозможным и маловероятным, но разумно.