Тринадцать
Шрифт:
— Как вам удалось сбежать оттуда?
Перебирая своими маленькими ножками, Мари стала пятиться назад.
— Аббат Бестье мне все рассказал.
— Аббат Бестье не тот за кого себя выдает.
— Я их видел… Я видел тех несчастных.
— Анри!
— Здесь нет Анри!
Мари заглянула к нему в глаза и увидела там лишь холод недоверия. Пред ней стоял совсем другой человек — чужой и жесткий.
— Что у тебя в руке, Анри?
— Я видел зверя, а зверь видел меня.
Амадис медленно двигался вслед за отступающей женщиной.
— Почему
— Нет только не ты. Прошу, Анри, любовь моя к тебе ещё жива, не убивай её!
Мари бросилась к нему в ноги.
Сердце Анри дрогнуло. В груди заныло, а из недр её вырвался стон. Перед его глазами стала картина кровавой бойни в аббатстве Фуа.
— Зло лживо и изворотливо. — Сквозь зубы сказал он. — Возможно, ты похожа на неё, но ты не она.
Брат Амадис отшвырнул её ногой.
— Ты та тварь, что убило женщину, которую я любил. Тот монстр, что вырывал сердца у своих жертв! Ты зверь.
— Да!!!
Мари встала на ноги и гордо выпрямившись, тихо сказала:
— Но зверя породил именно ты Анри. В тот самый миг, когда ты подарил мне этот перстень, предательством обернулась твоя любовь. Твоя гордыня погнала тебя за океан. Ты предал любовь дважды. Но ещё есть шанс спасти её. Не предавай же её сейчас. Спаси меня, Анри, молю. Знаю поверить в это трудно, но я лишь защищалась. Все эти люди, которых зверь убил, небезвинны. Они пытали и мучили меня. Огнем жгли моё тело! Прикрываясь именем господним, хотели убить меня! Меня и мою дочь. Зверь защищал нас. Он не пролил ни одной невинной капли крови.
— Аббат был прав, ты одержима.
— Ну что ж, как видно наша судьба предрешена.
Ледяное молчание Анри было красноречивей любых слов. В руке Амадиса сверкнул кинжал.
Мари подошла вплотную и закрыла глаза. Её грудь точно по центру упиралась в острие ножа.
Минута, две. Рука Анри дрожала.
— Я облегчу тебе задачу, — прошептала она.
Прорывая ткань платья, наружу вырвался зверь. Его глаза лишь на какой-то миг сверкнули и тут же угасли. Теплая густая жидкость стала медленно обволакивать руку Анри. Он даже не понял, как это произошло. Липкая кровь затекала за перчатку.
Осознание всего произошедшего постепенно проникало в разум Анри. Его опустошенный взгляд был устремлен на хрупкое тело Мари, которое постепенно сползало с его рук. Едва успев подхватить его, он нежно прислонил Мари к себе.
Тук-тук, тук- тук, отдавалось у него в голове, тук-тук…
Веки Мари слегка дрогнули.
Тук…
— Тебе нужно было поверить ей, — услышал он за своей спиной голос аббата Бестье. Тебя избрал я не случайно. Сквозь все стенанья и лишенья ты пронес в себе любовь. Дух твой силен. Скоро, сын мой, скоро…, ты всё поймешь. Она была обречена, сила зверя была слишком велика для неё. — Голос аббата звучал омерзительно спокойно. — Но время очистит кровь. Возрождение истинной наследницы принесёт нам покой.
Брат Амадис аккуратно вынул кинжал из безжизненного тело Мари, встал с колен и, резко повернувшись,
Зубы Бестье оголились в оскале смертельной улыбки, лицо его, вдруг резко ссохлось, посерело и стало похоже на обтянутый кожей череп.
— Кто ты? — глядя на него с отвращением, произнес Анри.
— Теперь я это ты, — проскрипел он голосом старика, а тело растворилось в белом густом тумане.
****************************************************************************
Напоминая плач ребенка, дверь скрипнула и отворилась.
На её пороге появилась Кристина. Не говоря не слова она переступила порог.
— Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, — Отдались эхом слова Амадиса, — то я — медь звенящая или кимвал звучащий.
Кристина не спеша, сделала первые шаги.
— Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание, и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. — Он не сводил с неё глаз.
Кристина не торопилась.
— И если я раздам все имение моё, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет в том никакой пользы.
Она уже подошла к Нему вплотную и, глядя в его глаза, в унисон вторила его словам:
— Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозноситься, не гордиться, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всегда надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знания упраздняться.
— Первое послание к Коринфянам, — пробормотал профессор.
Кристина нежно провела ладонью по Его лицу.
— Антон, я не хочу знать кто ты, мне этого не нужно, потому что я всегда тебя знала. С самого детства я видела твою тень. Затем человек в окне. И странный молодой человек, там на перроне. Это всегда был ты, Антон. Ты мой страх, моя боль, моя жизнь, моя смерть, ты мой грех и искупление.
Кристина приподнялась на носочки и прильнула к Его губам.
Глядя на них, у Эльвиры сжалось сердце, она почти физически ощутила невидимую ауру, которая обволакивала влюбленных, защищая их от остального мира.
Внезапно Кристина отстранилась. Её лицо, вдруг стало чужим для Него, оно пылало молчаливым красноречьем, а в правой руке был нож из янтаря. Кристина приставила его к шеё Антона, слегка оцарапав кожу.
— Ведь у меня нет бабушки, ни так ли. У меня нет ни кого. Все, они погибли, так же как и моя мать!
— Элен рассказала мне, я знаю всё, Анри. Ты проклятье, что преследовало мой род на протяжении пятисот лет. Перед смертью Мари дала ей дар, о котором она не просила. Элен сдержала свое слово, она заботилась о потомках Мари вплоть до сегодняшнего дня. Она пыталась помешать тебе. Но ей не удалось, как не удавалось ране. Почему я? Почему ты ждал именно меня?