Тринадцатая девушка Короля
Шрифт:
Впрочем, нужно отдать должное красногорцам и моим домочадцам, ни те, ни другие не давали мне зациклиться. А одна мысль о том, что Эри живёт теперь в моём доме, делала меня немного неадекватным. Едва не сорвался в то первое утро, когда вернувшись с пожарища, застал её за уборкой гостиной. В простеньком платьице и домашних чимах,такую тёплую и родную.
Я никого и никогда так не хотел. И уж точно ни разу не был в ситуации, когда желанная женщина – вот она, близкая и одновременно недоступная, как экзотический фрукт в королевском саду, что манит своей спелостью
Наблюдать за тем, как Эри передвигается по особняку,играет с ребёнком, смеётся над шуткой сестры, да просто ест, было невеpоятно приятно и мучительно одновременно. И страшно. Потому что я реально не представлял, как пережить ночь, зная, что она спит в двух шагах от меня.
К счастью, Ула упомянула о мундире шерха, который хозяйка постоялого двора видела среди вещей одного из своих жильцов. Вот за что я люблю и одновременно убить готов красногорчан,так это за то, что тут совершенно невозмоно сохранить что-то в секрете: никто ничего не знает и одновременно все всё знают обо всём!!
Ваппу-на-Юти, которую все жители Красных Гор называли просто тётушкой Ваппу, хозяйничала в просторной столовой зале постоялого двора и, заметив меня, расплылась в радостной улыбке.
– Тёплого вечера, – поприветствовал я, сколачивая снег с сапог.
Сапоги, кстати, были новыми, меховыми. Третьего дня я их получил от сапожника в качестве платы за то, что решил его проблему с исчезающей из кассы выручкой.
– Не в службу, а в дружбу, господин ворнет, - скорчив просительную мину, пробормотал он магическую формулу, которая преследовала меня сколько себя помню.
– Я б по форме прошение подал, правда. И даже в трёх «акзынплярах», коли надо, да только ж тогда по форме и отвечать придётся…
И так он на меня посмотрел, что я в тысячный раз обозвал себя мысленно идиотом и согласился помочь. Не в службу, а в дружбу, будь она проклята. Воришка нашёлся сразу же, и искать не пришлось: стоило мне лишь войти в лавку, бросился мне в ноги с покаянием и просьбой не губить дурака, не сажать в острог да не ссылать на каторги с каменоломнями. Будто у нас в Королевстве бестолковых отроков за то, что они у родителей медную чешую приворовывают, когда-то куда-то ссылали.
Вот тогда-то сапожник мне обувку и приволок.
– Да за что? – возмутился я.
– Я ж ничего не сделал!
– Как так? А оболтуса моего на чистую воду кто вывел?
– Всё равно. Мне за это казна зарплату платит,так что уберите… Уберите, господин сапожник, ваши сапоги и…
– Да как же я уберу-то?
– мужик чуть не заплакал от расстройства. – Да как я людям в глаза смотреть буду, если вы от меня босым выйдете?
Я тоскливо пошевелил озябшими пальцами ног и вздохнул.
– У нас так не принято, господин ворнет, - и снова сапоги мне суёт. А они мягкие, да на настоящем меху. аньше, когда я с отцом еще не разругался, я только такие зимой и носил. Хотя вру, никогда я таких не носил! То был столичный ширпотреб, купленный
– За стоимость материала,так и быть, возьму, - сдался я, покаявшись мысленно, что обязательно оплачу мужику весь труд, но только после того, как лёд треснет. А то спущу сейчас всё казённое золото. Вот будет номер!
С тех пор младший сын сапожника смотрел на меня влюблёнными глазами и клялся, что обязательно в шерхи пойдёт. Вот как лёд треснет, так сразу и пойдёт.
– В шерхи только с магическим даром берут, - попытался я остудить его пыл, но парень лишь блеснул чёрным глазом и восторженно выдохнул:
– Тогда в криминальники!
В тот вечер, заметив его в зале постоялого двора, я даже порадовался.
– Пoйди сюда, - поманил его пальцем, устроившись за крайним столом и заказывая чайник мёду.
– Ты что тут делаешь?
– Так работаю. Тётушка Ваппу взяла подавальщиком за двe медных чешуи в седмицу да за пропитные*.
– тец, что ли, велел?
– Не, – мальчишка шмыгнул носом и виновато опустил глаза. – Он сразу выпороть хотел, да говорит, рука не поднимается на четырнадцатилетнего лба. Наказал, чтоб я всё награбленное вернул. А как тут вернёшь, когда я все потратил?
И так горестно вздохнул, что сразу стало понятно – отцовских денег на ерунду было спущено гораздо больше, чем две медные чешуйки.
– В помощники ко мне пойдёшь? Не передумал ещё бандитов ловить?
– Да ни в жисть! – и так истово тряхнул смоляными кудрями, что я даже восхитился такому энтузиазму.
– Только я много платить не смогу, – сразу предупредил я, - сам на мели. Но к двум чешуйкам от Ваппы еще две свои прибавить смогу.
– Здорово! – улыбнулся мальчишка.
– А что делать надо? Аферистов выслеживать? Или марьяка того, что Папашиного помощника порешил?
Я устало вздохнул. И ведь сто раз уже говорил местным, что нет тут никакого маньяка, а они всё равно…
– Не дорос ты еще до марьяка. Да и с аферистами я как-нибудь… Тебя как, кстати, звать, помощничек?
– Фули, – улыбнулся смущённо.
– Счастливчик, в переводе с вэлльского.
– Ну, вот и познакомились, Счастливчик. А дело у меня к тебе будет такое. Я сейчас с тётушкой Ваппу переговорю, а потом тебе на одного человечка укажу. Надо будет, чтоб ты за ним походил. Но не приметно чтоб, понимаешь? Хочу знать, кто к нему приходит и как часто. Усёк?
– Ага.
– И чтоб никому ни слова! Узнаю, что разболтал на все Красные Горы о моей просьбе – уши oторву!
– Да и в мыслях не было! – искренне возмутился Фули, честно заглядывая мне в глаза. Сразу видно, если б не моё предупреждение, уже б на весь городок разнёс новость о своём назначении на должность помощника ворнета.
Перекинувшись парой слов с тётушкой Ваппу и узнав, что постоялец с охотниками в ночное ушёл, я вернулся в особняк и долго ворочался в холодной кровати, пытаясь уснуть, а утром новая напасть!