Тринадцатая ночь
Шрифт:
— Право, сэр Тоби, ну почему вы никак не забудете эту старую историю? — проворчал сэр Эндрю.
— Потому что она достойна воспоминаний, — ответил сэр Тоби. — То было лучшее время в нашей жизни. В ту пору я обрел любовь. Хотел бы я вернуть это прошлое!
— Я предпочитаю жить в настоящем, — сказал сэр Эндрю.
— А вот наш торговец живет будущим, обмозговывая сделки, — подвел итог сэр Тоби. — Мы с вами словно три греческие богини судьбы, да только мне на это решительно наплевать. Вернемся же к нашей теме. Как вам показалась Виола?
— Я
Тоби глянул на Эндрю и пожал плечами.
— Как говорится, каждому свое, то есть каждой свое. Но все-таки это опасно для здоровья. Она чертовски долго скорбит. Ну поплакала с месяц, а потом начинай поиски нового женишка, так я полагаю. А то она скоро превратится в монашку, попомните мои слова, и мы потеряем дьявольски обаятельную женщину. Надеюсь, когда я помру, моя Мария поплачет, как положено, пару недель, а потом пойдет кутить по городским тавернам в поисках подходящей замены.
— Вот еще, стану я тратить целых две недели на тебя, пьяного развратника! — сказала появившаяся в дверях Мария.
— Милостивый боже, а вот и моя женушка! — взревел сэр Тоби. — Приди в мои объятия, любовь моя, я тебя расцелую.
— Прямо при всем честном народе? Постыдился бы, — негодующе сказала она, тем не менее подходя к нему.
— Ах, любезные господа, не соблаговолите ли отвернуться, пока я буду целовать мою жену? — воскликнул сэр Тоби, окидывая взглядом таверну.
Никто не шелохнулся. Он посмотрел на Марию пожал плечами, а потом заключил ее в объятия.
— Я попросил, моя голубка, я вежливо попросил.
— Ну конечно, — усмехнулась она. — Ладно, ничего тут не поделаешь.
Она обвила его руками, тщетно пытаясь обхватить могучий торс мужа, и подарила ему страстный поцелуй, способный сначала лишить мужчину чувств, а потом воскресить его. Все шумно выразили искреннее одобрение.
— Позволь представить тебе нашего славного торговца Октавия, — сказал рыцарь, постепенно приходя в себя. — Моя любимая жена, Мария.
Я отвесил низкий поклон, и она улыбнулась замечательно игривой усмешкой. Такая же усмешка украшала ее лицо, когда Марии пришла в голову соблазнительная идея подшутить над Мальволио, подделав письмо Оливии. С тех пор она тоже раздобрела телом, хотя оставалась настоящей стройняшкой в сравнении с ее муженьком.
— Как старый холостяк, я благоговейно склоняюсь пред столь безупречной супругой, — сказал я, поднимая чашу.
— Он что, пьет медовуху? — спросила она своего мужа. — Наверное, так, ибо с его языка льется мед. Я не люблю лесть, сударь, за исключением той, что восхваляет мои достоинства, поэтому вы будете у нас желанным гостем.
Я вновь поклонился.
— Что до вас двоих, — обратилась она к моим соседям по столу, — то в прошлый раз, помнится, я приглашала вас на ужин. А как насчет сладкого рождественского пирога, сэр Эндрю?
— О да, — сказал он. — Я и впрямь собираюсь в этом году съесть его. Брожу по разным домам и ем сладкие пироги, не пропуская
— А когда твоя судьба переменится, что ты будешь делать? — спросил сэр Тоби.
Эндрю озадаченно взглянул на него.
— Буду продолжать жить, как жил, но дела мои пойдут более успешно.
— Неужели рождественский пирог действительно обладает таким чудотворным могуществом? — спросил я.
— Поживем — увидим, — ответил Эндрю. — Но если нет, то никакого вреда тоже не будет. Честно говоря, я ужасно люблю сладкие пироги.
— Не в коня корм, — заметила Мария, критически оглядев его худосочную фигуру. — Вот мне достаточно лишь взглянуть на выпечку, чтобы прибавить в теле.
— Я помню, как ты когда-то говорила то же самое обо мне, — вставил сэр Тоби, подмигнув всей компании.
Мария легонько шлепнула его.
— Подумать только, а мне-то казалось, что я вышла замуж за благородного рыцаря, — с притворным вздохом сказала она. — Приятно было познакомиться с вами, синьор Октавий. Мы ждем вас на праздничный ужин в конце недели.
Я поклонился, и они ушли. Через некоторое время в таверну заглянул скучающий Фабиан и приветливо кивнул мне.
— Вы не видели поблизости шута? Он обещал помочь мне с репетицией, научить чертей кувыркаться.
— Увы, но он переусердствовал с собственными репетициями, — сказал я. — Как я слышал, он вчера по пьянке так накувыркался, что теперь поправляет свое здоровье в герцогском дворце.
— Вот невезение, — расстроился Фабиан. — Бобо так своевременно появился, и как раз сейчас его шутовские выходки были бы нам очень полезны. Угостить вас винцом?
Именно этого мне больше всего и хотелось, но я вежливо отклонил предложение и удалился.
Той ночью меня мучили новые кошмары, и я обрадовался, что съел лишь легкий ужин и успел переварить пищу. Во сне меня преследовал все тот же зловещий смех. Прячущийся в лесу Мальволио стал моим напарником, и мы жонглировали с ним со скоростью, которая ошеломила бы даже брата Тимоти. Отбрасывая метательные снаряды, я заметил, что они извиваются в моих руках, и вдруг понял, что мы жонглируем вовсе не дубинками. Наш бравый дуэт перебрасывался живыми людьми, и Орсино уже лежал неподвижно, скорчившись у моих ног.
Я проснулся с каким-то тошнотворным ощущением и в соответствующем настроении. Доковыляв до окна, я открыл ставни, зачерпнул снега с подоконника и освежил им лицо. Однако лучше мне не стало.
Наутро первым делом я отправился навестить моего раненого товарища. При виде меня Бобо вяло взмахнул рукой.
— Как продвигаются поиски? — спросил он.
— Плохо, — признался я. — А как твои мыслительные процессы?
— Также неважно, — сказал он. — От дум у меня обычно болит даже здоровая голова. То есть вы можете себе представить, как она ведет себя сейчас. Мне принесли кучу еды. Не желаете составить мне компанию?