Тринадцатая реальность
Шрифт:
– Мне сын уже говорил, – сказал ему отец. – Не имею ничего против. Так что вы для меня придумали?
– Вы специалист в российском законодательстве, с ним и будете работать. Вам передадут необходимые материалы, а ваша задача оценить указанные законы и предложить свои правки, в соответствии с пожеланиями заказчика. Вы у нас такой не один, поэтому можете писать что вздумается. Потом с вашими предложениями будет работать специальная комиссия. Понятно, что все это только после вашего выздоровления. Теперь с вами, Алексей Сергеевич. С завтрашнего дня вы выходите на работу. Вы ходили по территории?
– Вчера прошелся, – ответил я. – В парке не сидел и по всем
– А вам больше ничего и не нужно. Возле парка стоят два четырехэтажных дома. В левом нижний этаж отдан под столовую, а в верхних работают наши ученые. В правом доме, на первом этаже, располагается гимназия. Детей у нас немного, поэтому мы не стали вводить раздельного обучения, классы и без того небольшие. Верхние этажи занимают инженеры и те, кто им помогает. Одним из таких помощников вы и будете. Поднимитесь на третий этаж в одиннадцатый кабинет к старшему инженеру Владимиру Петровичу Фролову, а дальше будете делать все, что он вам скажет.
– Я тут уже кое с кем познакомился, – сказал я. – Естественно, начал расспрашивать. Мне сказали, что из-за режима здесь сквозь пальцы смотрят на многие секреты. Мол, все равно никому ничего передать нельзя...
– Не совсем так, – возразил он. – Поймите нас правильно. В этом городке живут не чьи-то шпионы, от которых мы оберегаем секреты. Большинство жителей с ними работает. Они не просто нанятые специалисты высокой квалификации, а наши сторонники и единомышленники. Наши проекты для многих – дело жизни. Конечно, изоляция напрягает, но все понимают, что это вынужденная мера. Поэтому я не столько выискиваю что-то злонамеренное, сколько смотрю, чтобы случайно не проскочило что-то для нас опасное, на что писавший просто не обратил внимания. Ищу и скрытые вложения, но больше потому, что так положено. Но это не значит, что любой из вас должен знать все секреты проекта. Знают то, что нужно по работе. Если кто-нибудь проговорится, или просто услышите разговор, не предназначенный для ваших ушей, вас за это никто наказывать не станет, но такое не поощряется. Что вам можно знать, а что – нет, будут решать те, с кем вы будете работать. Им и задавайте свои вопросы. Если ко мне больше ничего нет, я, пожалуй, пойду. Только сначала один вопрос: вы привезли какое-нибудь оружие?
– У нас два пистолета, револьвер и сотни две патронов, – ответил я.
– Целый арсенал, – удивился он. – Вообще-то, ввоз оружия на территорию запрещен, и у всех его изымают раньше. Вам почему-то сделали послабление, и я об этом буду говорить с Кулагиным. А сейчас соберите все стволы и боеприпасы в какую-нибудь сумку и принесите мне. Сумку я вам потом верну.
Я собрал оружие и проводил цензора до калитки. Он ушел, приветливо кивнув возвращающимся женщинам. Проводил я трех дам, а встретил четырех. Парикмахершей оказалась невысокая, стройная женщина лет сорока, которую можно было бы назвать миловидной, если бы не чересчур длинный нос. Я поздоровался, пропустил женщин в дом и зашел сам. Мама с гостьей пошла к отцу, а мы заняли гостиную.
– Кто это от нас выходил? – спросила Вера.
– Здешний цензор, – ответил я. – Рассказал о режиме и о нашей работе, забрал оружие и ушел. Тебе, кстати, надо бы написать отцу. Он может ответить и даже прислать посылку, а нам разрешены только письма.
– Это мы уже знаем, – сказала жена. – Лена рассказала. Мама у нее узнала, что можно было сходить в церковь на литургию, но было уже поздно. Я, наверное, в следующее воскресенье с ней пойду.
– Не замечал за тобой особой религиозности, – сказал
– Мама взяла, – сказала мне Ольга, – и я свою детскую икону Богородицы тоже забрала. Это ты у нас свою оставил. Крест хоть не забыл надеть?
– Я его не снимал, поэтому и не забыл, – улыбнулся я. – Ладно, вы мне лучше скажите, какое впечатление от прогулки?
– Нет у меня пока особых впечатлений, – вздохнула Ольга. – Чисто, удобно и аккуратно, но прожить, никуда не уезжая, десять лет... Не знаю, я бы, наверное, не смогла.
– Просто у тебя пока нет любимого человека, – возразила Вера. – Если будет муж и появятся друзья, многое можно перетерпеть. А у здешних есть цель и важная работа. Без дела, конечно, трудно. Да, Лена мне тоже понравилась. Только учти, что для тебя это ничего не меняет. Я не ревнивая, но если дашь повод...
– Не дам я тебе повода, – успокоил я ее. – А насчет дела... Не знаю, найдут ли нам в понедельник кухарку, но до ее появления надо дожить и не помереть от голода. Столовая сегодня выходная, все магазины – тоже. Надо посмотреть, что можно приготовить из наших продуктов. У нас три женщины, которые маются от безделья, вот и попытайтесь приготовить хотя бы обед. Резаную колбасу можете не предлагать. Если будете совсем беспомощными, я могу помочь, но постарайтесь управиться своими силами. Мне интересно, что у вас получится. Можете перед готовкой помолиться.
– Нашел развлечение! – сердито сказала жена. – Как я тебе что-то приготовлю, если не помню, как это делать? Только переведу продукты, а ты откажешься есть! Давай ты будешь говорить, что и как делать, а мы сделаем.
– Говори за себя, – заявила Ольга. – Я лучше помою посуду.
Мы болтали до тех пор, пока не закончила работу парикмахер. Мама ушла ее провожать, а я зашел в спальню к отцу. Он лежал гладко побритый и приятно пах незнакомым мне одеколоном.
– Быстрее бы вылечиться! – сердито сказал он, увидев меня. – Так надоела эта беспомощность! Хотя не представляю, чем здесь буду заниматься, разве что по вечерам играть в карты с такими же бездельниками.
– Тебе же предложили работу? – удивился я. – Чем она тебя не устраивает? Вроде по твоей должности.
– Я вел надзорную работу, – сказал он, – и законы знаю достаточно для ее выполнения, но такие, как я, законотворчеством не занимаются. Мнение-то я выскажу, толку-то! Наверное, мне эту работу подсунули, чтобы не рехнулся от безделья. Это у тебя будет настоящее дело. Чем думаешь сегодня заняться?
– Готовкой, – ответил я. – Полный дом женщин, и ни одна не умеет готовить! Ольга сразу отказалась, мама еще не знает, а Вера согласилась готовить, но под моим руководством. Чувствую я, что все придется делать самому.
– Мать не трогай, – предупредил он. – Она в своей жизни, наверное, даже ни разу не резала хлеб. встревоженно встревоженоПорежет себе пальцы, а у нас даже нет йода и бинтов. Сделайте с Верой хоть что-нибудь, а завтра надо все-таки постараться найти кухарку.
Как я и думал, готовить мне пришлось самому. Вера начала чистить к супу картошку и сразу же порезала палец. Я по этому поводу неудачно пошутил, вызвав слезы. Палец забинтовали полоской какой-то чистой ткани, а я доварил суп и вышел во двор. В десяти шагах от меня за низким забором возился с цветами наш второй сосед, которого я до этого еще не видел. Это был массивный мужчина лет семидесяти с огромными залысинами, седыми и слегка вьющимися волосами и лицом киноактера Гафта. Не полная копия, но очень похож.