Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
Шрифт:
После того, как этот «старший товарищ» рассказал младшему о некоторых профессиональных хитростях, ему почему-то вдруг показалось, что он ужасно обидел Дениса.
– Ты чего замолчал? Обиделся? – тревожно спросил Шурик и забарабанил пальцами по столу в ожидании утвердительного ответа.
– Я запоминаю, – неторопливо отозвался Денис. Барабанная дробь споткнулась об это величественное спокойствие и рассыпалась. – Я проигрываю в уме разные ситуации, чтобы лучше усвоить материал.
Шурик улыбнулся: он, всех меривший по себе, вообразил, будто Денис загрустил, почувствовал себя совсем ещё зелёным новичком… Словом,
К счастью, на этот раз рюкзаки таскать не понадобилось: сверившись с ежедневником, пунктуальный Денис умчался выслеживать своего носителя, а Шурик решил немного расслабиться: он и так уже немало сделал, можно и дурака повалять! Посмотреть, чего там в Интернете понаписали, догрызть печенье, попялиться в окно – да мало ли развлечений на свете!
Резкий телефонный звонок выдернул ответственного редактора из крайне эмоциональной дискуссии в одном популярном блоге. «Чёрт, это наверняка Цианид! – чуть не сполз под стол Шурик. – Опять придётся оправдываться!» У Константина Петровича была крайне неприятная привычка – звонить, а то и заходить к сотруднику как раз в тот момент, когда он вздумал ненадолго отвлечься от дел, и читать всякие нудные нотации о том, что команда, дескать, должна работать на результат, – а какого результата лично ты добился за последние десять минут? Скука, словом. Но звонил, по счастью, не этот кровопийца, а – вот неожиданность – Амнезина.
– Ты, Шурик, сейчас упадёшь, обалдеешь и офонареешь! – решительно заявила она.
– Я уже упал, если что, – с облегчением вздохнул тот. – Упал, и сижу под столом, но слушаю тебя внимательно. Я думал, что это наш надсмотрщик звонит. Он вечно следит за мной.
«За надсмотрщика ответишь!» – внезапно возникла на экране компьютера лаконичная надпись. Видимо, Константин Петрович наконец-то освоил внутренний чат, который Виталик установил ещё в конце прошлого года – очень вовремя, о да!
– А ты покажи своему надсмотрщику какие-нибудь фотографии – может, подействует? – хихикнула Амнезина.
– Фотографии? Уже напечатали? – обрадовался Шурик. – Не забудь, одна – моя! Ты обещала!
– Да хоть все, Шурилло, хоть все! – весело крикнула Амнезина. – И компьютер, и квартиру, чего хочешь желай!
– Желаю знать, что приключилось, – капризно сказал Шурик, а сам принялся выстукивать пальцами очередную чечётку.
– А приключилось то, что я больше – тадам! – не работаю в нашей турфирме!
– Тебя уволили?
– А вот ни фига! Я – слушай
– Зайчик? – переспросил Шурик.
– Ну, редактор. Миша Зайчик.
– Ёжик, – решительно поправил Шурик. – У главного редактора журнала «Невские перспективы» фамилия Ёжик. Надо знать фамилии таких людей.
– Это тебе надо знать, а я и так умная. Ой, что будет! Если всё срастётся – я буду фотографом– путешественником! С ума сойти! Ты чего молчишь? Думаешь, ничего не выйдет, да?
– Я не думаю, я слушаю!
– Может, и не выйдет, – перебила его Амнезина. – Может, они решили надо мной посмеяться. Или это какая-то ошибка. Но я себе сказала так: Амнезина, если ты поверишь в хорошее и порадуешься, а потом его не случится, ты будешь дурой. Но если ты поверишь в плохое, загрустишь, а его не случится, ты тоже будешь дурой. При любом раскладе ты дурой выходишь, ну так хоть порадуйся!
– Прикольно.
– Прикольно? Я думала, ты скажешь: гениально, такого даже ни в одной умной книжке не писали! Ты молодец, Амнезина!
– Ты молодец, Амнезина. Ну да, я это и имел в виду, когда сказал «Прикольно». Нет, я правда офигенски за тебя рад.
– Рано радуешься! Вот когда я буду улетать в жаркую Африку и приглашу тебя отметить это дело в лучшем ресторане города – кстати, хорошо бы выяснить, где он у нас есть, – тогда будешь радоваться в полный рост. Короче, пока, я побежала, подробности завтра! Сиди под своим столом и держи за меня кулаки!
Шурик немного помедитировал на гудки, потом положил трубку на рычаг. И резко обернулся – потому что хоть входная дверь на протяжении всего разговора и была у него на виду, но в кабинете явно находился кто-то посторонний.
– Здравствуй, Александр. – Возле противоположной стены стоял легендарный Трофим Парфёнович, мунг второй ступени, вольный по своему усмотрению казнить или миловать сотрудников Тринадцатой редакции, а также их коллег, работающих в Северо-Западном квадрате. Он стоял, небрежно и как-то совершенно неестественно прислонившись спиной к стене, закинув ногу на ногу, пытаясь при этом придать своему лицу подобие дружелюбного выражения. Получалась, правда, довольно-таки устрашающая гримаса, но это с непривычки.
– Здравствуйте, Трофим Парфёнович. Шурик вытянулся по струнке: этого босса он больше уважал, чем боялся. При этом боялся он его, если честно, прямо-таки до смерти.
– Притормози пока с этим делом, – лаконично сказал Трофим и удобно, как в кресле, разместился на подоконнике. Этим он явно давал понять, что беседа намечается вполне дружеская и распылять на мелкие молекулы прямо сейчас и прямо здесь никого не станут.
Но Шурик всё равно перетрусил и сиплым голосом спросил:
– С каким делом? С Амнезиной? С ней что-то не так?
– С ней всё замечательно. Просто лучше не бывает. Дальше она справится сама, и – убеждён – впоследствии это только прибавит ей радости. И этого, как его… Ну, ты знаешь… Собой довольства.
– Уверенности в себе? – подсказал Шурик.
– Почти, но не совсем. Она будет знать, что сама всего добилась, без чьей-то посторонней помощи, и что благодарить надо только себя. Ну а если ей что-то не понравится – то и спрашивать не с кого, кроме как с самой себя. Очень удобно, ты так не думаешь?