Тринадцатый час ночи
Шрифт:
— А если не откроют?
— Тогда спросим, в какую сторону к станции идти. Вдруг мы сейчас идем в ту сторону, где никакого жилья нет? Мы вот с отцом летом однажды вышли на такую же дорогу и пришли на старый песчаный карьер. Пошли в обратную сторону — и целых десять километров топали, пока на нормальную дорогу вышли. Ты пройдешь еще десять километров?
— Н-не-а, — испуганно помотал головой Витька.
— Ну вот, так что зайти сюда придется.
И они свернули на просеку. На ней снегу лежало не меньше, чем в овраге, только узенькая, припорошенная нынешней
— Нет, — бодрясь, произнес Жора, — бандиты тут навряд ли устроиться могли. Они бы тогда все расчистили, чтоб можно было прямо на машине к дому подъезжать и привозить туда награбленное. И потом, не станут же они машину в ста метрах от дома оставлять? Так у них ее и угнать могут…
Витька нервно хихикнул: ему показалось смешным, что у бандитов тоже машину угнать могут.
Когда тропинка подвела их ближе к дому, Жорина идея сперва заглянуть в окно, а потом стучаться оказалась неосуществимой. Огонек, как выяснилось, светился в окне мансарды, а вокруг дома возвышался деревянный забор из плотно пригнанных друг к другу досок. Правда, в заборе этом имелись ворота и калитка, но ворота были завалены здоровенными сугробами, которые к тому же смерзлись и слежались до каменной твердости, а калитка оказалась запертой на засов. Но самое странное — ни со двора, ни из дома не долетало никаких звуков. Вокруг такая тишина стояла, что даже жужжание мухи, наверно, можно было услышать — если б, конечно, зимой мухи летали! Во всяком случае, если бы в доме кто-то ходил, разговаривал или хотя бы храпел, то ребята наверняка это услыхали.
— Странный какой-то дом, — пробормотал Витька. — По-моему, тут и нет никого вовсе…
— Но свет-то горит, — возразил Жорка.
— Может, все уехали, а свет выключить забыли, — предположил Мышкин. — Запросто! Мы однажды тоже собрались уезжать летом и уже на улицу вышли, когда мама вспомнила, что свет в ванной не погасила. Представляешь, насколько б мы влетели, если б лампочка целый месяц подряд горела!
— Навряд ли больше, чем вы каждый месяц платите, — ответил Жорка. — У вас ведь вечерами не одна лампочка горит, и несколько часов, опять же телик, холодильник, еще что-нибудь… Но не в этом дело. К этому дому никаких проводов не подведено, или ты не заметил?
— А что же тогда светится? — понизив голос, спросил Витька.
— Не знаю, — пожал плечами Жорка. — Может, свечка, а может, керосиновый фонарь или аккумуляторный… Короче, что-то такое, что очень долго гореть не может.
— Пока мы сюда шли, оно целый час горело, — не согласился Мышкин.
— Ну, час — это не сутки. Час даже простая свеча гореть может.
— А почему свет наверху горит? Ты когда-нибудь видел, чтоб в мансарде зимой жили?! Там же холодно!
— Ну и что? Может, здешнему хозяину понадобилось чего-нибудь достать оттуда, вроде как из холодильника…
Набравшись духу, Жорка постучал в калитку и громко позвал:
— Здравствуйте! Есть кто-нибудь? Хозяева!
Ответом была все та же тишина.
— Я же говорил! — торопливо забормотал Витек. — Нет там никого!
— Но свет-то горит… А вдруг там
— Ну и чем ты ему поможешь? Ты что, врач «Скорой помощи»?!
— Я слышал, что иногда старики умирали от того, что не могли вовремя какую-нибудь таблетку принять. Может, он сейчас лежит без сознания в мансарде, а таблетки у него внизу, в комнате.
— Ну а как мы в дом попадем? Калитка-то закрыта.
— Через забор перелезем. Если я тебе на спину встану, то смогу за верх ухватиться и подтянуться…
— А я как же? — захлопал глазами толстячок.
— Чудак, если я перелезу, то смогу засов отодвинуть, и ты нормально через калитку пройдешь.
Так и сделали. Все как нельзя лучше получилось: Витек встал на четвереньки, Жорка, стоя на его спине, ухватился за верх забора, подтянулся, перебросил через забор одну ногу, а затем вторую и спрыгнул во двор. Потом повозился с засовом, который малость заледенел, но все же сумел открыть калитку и впустить Мышкина.
Свет в окне мансарды горел по-прежнему, а в остальных окнах было темно. Приятели осторожно поднялись на крылечко, еще раз постучали — на сей раз во входную дверь. Опять никто не отозвался.
— Ну и что теперь? — спросил Витька, которому очень хотелось отсюда уйти побыстрее.
— Попробуем войти, — ответил Тягунов, сильно дернул за ручку двери, и она неожиданно легко отворилась. В ту же секунду послышалось громкое «фыр-р-р!», а затем противно-скрипучее «кар-р!». Большущая черная птица, взмахнув почти метровыми крыльями, с криком выпорхнула из двери, заставив Жорку и Витьку охнуть и шарахнуться в стороны…
Глава IV
ВОТ ЭТО ПОПАЛИ…
Несколько минут ребята приходили в себя: уж больно неожиданно все произошло. Потом Колобок сказал:
— Ну и напугался же я! Как вылетит… Уф-ф!
— Здоровущая! — пробормотал Жора. — Ну и ворона!
— По-моему, это целый орел! — возразил Витька. — И вообще, вороны серые с черными крыльями и головой, а эта птица — вся черная была…
— Никакой это не орел! — заспорил Жора. — Где ты видел, чтоб орлы каркали?
— Ладно, — Мышкин решил согласиться, — мне по фигу, что это за птица. Ты лучше скажи, как она в дом залететь могла? Тем более такая здоровая?
— Может, там, в мансарде, окно выбито или рамы вовсе нет? — предположил Тягунов.
Мышкин отбежал чуть-чуть, посмотрел вверх и потом отрицательно покачал головой:
— Нет, там все стекла целы. Они заиндевели, кроме света, ничего не разглядишь. А если б были выбиты, то можно было бы рассмотреть, что там светится. Стало быть, птица не могла через тамошнее окошко влететь…
— А о том, что она просто в дверь влететь могла, когда хозяин из дома выходил, ты не подумал? Крошки на столе склевала, а потом хозяин ушел и закрыл ее случайно.