Тринадцатый ковчег
Шрифт:
На Южной лужайке был готов ко взлету вертолет морской пехоты. Согнувшись под рокочущими лопастями, стояли папа, мама и Элианна, их волосы и одежду трепали порывы ветра. Агенты Секретной службы кричали что–то в микрофоны переговорных устройств. При виде Сари глаза президента округлились. Не обращая внимания на агента, попытавшегося задержать его, он бросился к дочери и сгреб ее в объятия, оторвав от земли.
— О Сари! Слава богу… — Он осмотрел ее, не ранена ли. — Ты до смерти нас напугала! Куда ты запропастилась? В спальне тебя не было… мы обыскались.
— Прости,
Отец мрачно кивнул. В волосах у него заметно прибавилось серебра — он стремительно седел с тех самых пор, как стал президентом. Подошел один из агентов и вручил ему коммуникатор для шифрованной связи.
— Господин президент, пора.
Отец снова кивнул и опустил Сари на землю. Бабушка взяла ее за руку, и вместе они пошли за мужчинами к вертолету, двигатели которого уже ревели от нетерпения. Потоки воздуха трепали волосы и сыпали в лицо землей. Глаза немного щипало, на зубах хрустело. Отец тем временем приложил большой палец к сканеру отпечатков на коммуникаторе и крикнул в микрофон:
— Aeternus eternus.
Было непросто перекричать шум вертолета. Телефон пискнул, подтверждая совпадение. Сари мельком увидела на экранчике лицо абонента, выглядел он словно добрый дедушка в красном халате, которого вдруг разбудили посреди ночи.
— Я надеялся, что этот разговор никогда не состоится, господин президент, — вместо формального приветствия произнес старик; сквозь шум Сари расслышала его глубокий и звучный голос.
— Как и я, профессор, — ответил отец. — Время пришло. Активируйте ковчеги и запечатайте камеры.
— Будет сделано, — твердо ответил старик.
— И еще, профессор… — Отец многозначительно помолчал, чтобы придать словам веса. Он всегда поступал так во время публичных выступлений. — Спасибо за все, что вы сделали для нас.
— Рано меня благодарить, — возразил профессор. — Путь предстоит долгий, и неизвестно, как все сложится.
— Вы подарили нам шанс, — напомнил отец и взглянул на Сари. Затем на Элианну и маму.
— Шанс, не более. Остальное зависит от вас.
Сказав это, профессор положил трубку.
— Скорее, Элайджа, — поторопила отца мама.
Он поднял Сари и помог ей забраться в вертолет. Оказавшись в салоне вместе с матерью и сестрой, Сари все ждала, когда же наконец поднимется бабушка. Они ведь ни разу без нее никуда не уезжали, но бабушка, похоже, не собиралась подниматься на борт. То, что было дальше, Сари запомнила урывками, спустя годы образы всегда мелькали перед мысленным взором, словно освещенные тем же мерцающим светом аварийных огней.
— Бабушка! — закричала Сари, но люк уже закрылся. Девочка принялась колотить в него кулачками, пока ее не оттащили в сторону сильные руки агента Секретной службы. — Бабушка! — снова закричала Сари, но та лишь махнула ей на прощание рукой.
Сари взглянула на отца заплаканными глазами.
— Почему она осталась?
— Ее не выбрали.
Вертолет тем временем оторвался от земли. Отец положил на плечо дочери тяжелую руку.
—
В тот момент Сари поняла, что отец больше не принадлежит ей: он снова стал президентом. Сари глянула на сестру, которая всегда умела все объяснить, однако Элианна сама хныкала на руках у матери.
— Ее выбрала я! — вскричала Сари, извиваясь на месте. — Я ее выбрала! Почему меня никто не спросил? Я бы взяла бабулю с нами!
Последнее, что помнила Сари, — это бабушка, махавшая ей с земли. Она становилась все меньше по мере того, как вертолет набирал высоту.
В полете сильно трясло, однако Сари даже не замечала этого, горюя из–за бабушки. Да пусть бы все они хоть разбились!.. Минут двадцать спустя вертолет приземлился на территории Академии ВМФ США в Аннаполисе, что в штате Мэриленд. Когда Сари выбиралась из вертолета, землю сотряс мощный взрыв. Что это? Гром или что–то еще, страшнее? Сари не хватило духу спросить.
Территорию академии окружал десятифутовый забор под напряжением. Ворота охраняли солдаты с немецкими овчарками. По ту сторону ограды бурлила толпа — люди сгрудились у входа в безнадежной попытке пробиться в порт. Слышались крики и мольбы о помощи. Сари это напомнило предвыборную гонку, правда, сейчас в голосах людей звучало отчаяние и безумие. Кто–то, заметив ее отца, крикнул:
— Президент Уэйд!
Отец то ли не слышал, то ли сделал вид. В порт Сари и ее родных отвезли под охраной, там их ждала огромная подводная лодка. На ее борту рядом с непонятной круглой эмблемой красовалась цифра 13. Подойдя ближе, Сари сумела разглядеть эмблему — ею оказался золотой змей, глотающий собственный хвост. Внутри была искусная надпись:
Aeternus eternus
Те же слова отец произнес в коммуникатор, когда они улетали. Сари обернулась спросить, что они значат, но отец был занят — приветствовал выстроившихся в цепочку людей, готовых сесть на борт подлодки.
— Сенатор Сиболд, — поздоровался отец с мужчиной в сером костюме.
Сенатор посмотрел на президента пронзительным взглядом зеленых глаз.
— Господин президент, — мрачно поздоровался он, — рад, что и вы с нами, невзирая на обстоятельства.
Далее отец поприветствовал еще одного сенатора, которого Сари встречала в Белом доме, знаменитого музыканта, игравшего на инаугурации, и высокопоставленного офицера Военно–морского флота: судя по количеству планок и медалей на груди, он был крупной шишкой. Их всех избрали, догадалась Сари, хотя за что, а главное кто — оставалось загадкой. Сари вместо них выбрала бы бабушку. При этой мысли на глазах чуть снова не выступили слезы, и Сари сильно прикусила губу, ощутила солоноватый привкус крови. Едва она ступила на трап, как землю сотряс очередной взрыв. Толпа разразилась паническими криками. Кто–то попытался перелезть через забор и тут же умер от удара током. Трап качался и прогибался, Сари, чтобы не упасть в воду, вцепилась в руку отца.