Тринадцатый ковчег
Шрифт:
— Счастливый знак, — сказала она, взъерошив братику русую копну. — Удильщики обычно на свет не выплывают.
— Счастливый, — повторил Возиус и поправил очки. — Для нас обоих?
— Ну да, мы же вместе его увидели.
Возиус криво усмехнулся, однако улыбка тут же погасла, и на лице мальчика отразились совершенно другие эмоции.
— Я тут подумал… а что там еще, снаружи?
Он смотрел в круглый иллюминатор, но не на рыбу, озаренную нимбом внешних огней, а во тьму, которую лучи прожекторов пронзить уже не могли. Тьма, собственно, и служила границей известного мира. Безразличный ко всему, что было снаружи, демос спешил по делам. Граждане жили сегодняшним
— О, там куча разных созданий, — сказала Майра. — Бородавчатки и медузы.
— И… кракены? [9] — спросил Возиус.
Майра строго посмотрела на братика:
— Опять слушал сказки Моди? Говорила я тебе…
Виноватый взгляд выдавал мальчика с головой. Моди — из изгоев — жила напротив, в отсеке 519, и продавала на рынке домашние сладости. Ей приходилось заниматься торговлей, потому что изгои получали лишь половину пайка. А еще они от природы были суеверны.
9
Кракен — из мифов: огромное морское чудовище, живущее у берегов Норвегии (примеч. ред.).
Майра опустилась на колени и посмотрела Возиусу прямо в глаза.
— Не слушай больше Моди. Кракенов не существует, — сказала она, вообразив гигантских чудовищ с щупальцами, которых изгои часто упоминали в своих байках. — К тому же мы не выходим наружу. Колония защищает нас, не забыл? Пока мы внутри, мы в безопасности.
Возиус не ответил. Он молча выслушал сестру, однако испуг у него с лица сошел. Майра облегченно вздохнула: не хватало еще, чтобы ему сегодня ночью снились кошмары, а кошмары Возиусу снились часто. Удильщик тем временем клацнул бритвенно–острыми зубами, словно пытался достать кого–то. Майра инстинктивно отпрянула от иллюминатора, но тут рыбина умчалась прочь во тьму. Брат с сестрой пошли дальше по коридору, который вскоре расширился, иллюминаторов здесь больше не было, зато людей прибавилось. Майра глянула на пол, на светящиеся зеленые стрелочки: у нее под ногами вспыхнул значок Пятого сектора. Но стоило им свернуть за угол, как кто–то схватил ее сзади поперек груди. Майра ощутила на шее теплое дыхание.
— Майра Джексон, стоять!
Глава 4. НЕБОЛЬШОЙ УРОК
В первый миг Майра перепугалась: ее поймали патрульные! Но тут же заставила себя успокоиться и трезво оценить ситуацию. Сердце унялось, и она стала рассуждать логически. Дыша медленно, носом, Майра тут же обо всем догадалась — ей помог запах (она узнала бы его где угодно): специи и пот, душистое мыло (доступное лишь кратосу). Сердечко вновь забилось быстрее. «Предатель», — подумала Майра. Она, конечно же, имела в виду сердце, хотя могла применить этот эпитет и к тому, кто поймал ее. Не позволяя себе сомлеть в его объятиях, Майра вывернулась и отдавила ему ногу.
— Святое Море! За что?! — вскричал Калеб. Выпустив ее, он схватился за ногу, однако Майра видела: он переигрывал.
— Нельзя подкрадываться к людям со спины и хватать их, — попеняла она Калебу. — Будет тебе урок.
— Да понял, понял… — Калеб помял ушибленную ногу. — Но зачем так сильно?
— Вовсе и не сильно. Энергия удара — это масса тела, умноженная на его скорость. Я использовала столько силы, чтобы освободиться, ее бы не хватило на то, чтобы сломать тебе палец.
Калеб попытался изобразить ужас, но вышло у него до ужаса мило.
—
— Доброе, — отрезала Майра. — Иначе и правда сломала бы тебе палец. Хватит нюни распускать. Представь на секунду, что ты демос.
Калеб осторожно перенес вес на ушибленную ногу, проверяя ее, и даже не поморщился. Майра так и знала: пострадало только его самолюбие.
— Целехонькая! — объявил Калеб.
Он снова улыбнулся, как улыбался, наверное, сжимая Майру. Лицо Калеба осветилось, и все его благородные черты тут же сделались отчетливее: блестящие черные волосы, острые скулы и глубокие изумрудного цвета глаза. Майра и Калеб многое пережили вместе, но даже сейчас она не могла взять в толк, почему он выбрал ее. Калеб принадлежал к кратосу — его отец состоял в Синоде, так что Калеб мог закадрить любую девчонку в колонии, но по какой–то необъяснимой причине остановил выбор на ней. Это сводило с ума, бесило, сбивало с толку и — что хуже всего — совершенно не укладывалось в голове. Ни к чему хорошему это, правда, не привело. Да, начиналось все просто замечательно… до тех пор, пока Майра не попала под Суд, и отношениям пришел конец, как и всему хорошему в ее жизни. Когда Майру выгнали из школы, Калеб ее бросил. Бросили Майру и все друзья.
Калеб перестал разговаривать с ней. Перестал целовать и забегать в ее отсек. Из–за разрыва Майре в те темные дни приходилось тяжелее всего. Она потеряла сон и по ночам рыдала в подушку, днем сердечная боль преследовала ее, точно страшный призрак. Майра с трудом узнавала саму себя в зеркале: что за странное создание с темными кругами под глазами, готовое расплакаться на ровном месте? Правда, со временем все странным образом изменилось: прошли месяцы, и Калеб снова начал с ней общаться, ребята из школы — тоже. Мало–помалу Майра впустила их в свою жизнь, а они ее — в свою.
Однако не все вернулось на круги своя. Суд изменил ее, Майра стала куда сдержаннее в чувствах. Она зареклась гулять с Калебом Сиболдом, целоваться с ним и вообще снова сходиться. Уж лучше быть одной, чем снова позволить разбить себе сердце. По крайней мере, так Майра убеждала себя, и доводы казались ей резонными. Разум охотно принял их, но сердце убедить не получилось. Вот почему Майра считала его предателем.
— Ты скучала по мне? — спросил Калеб и искоса глянул на Майру. — Что–то тебя давно не было видно в коридорах.
И правда, подумала Майра, скучала ли она по Калебу? Обычно по утрам, отводя Возиуса в школу, она встречалась с друзьями в переходах, пересекалась с ними по пути домой с работы, но в последние несколько недель она почти не вылезала из Инженерной — готовилась к тесту.
— Нет, не скучала, — ответила Майра бесстрастно.
— Совсем–совсем?
— Совсем–совсем. Не обольщайся.
— Нисколечко? — Он улыбнулся еще шире, словно дразня Майру.
— Нисколечко, — упрямо сказала она, однако не смогла удержаться и улыбнулась.
— Ну вот, я же говорю, ты по мне точно соскучилась, — победно произнес Калеб, глядя прямо на Майру, и та залилась краской.
Прошла секунда, другая…
— Она скучала без нас, — прогудел радостный голос.
Подошел Рикард, друг Калеба, и простодушно рассмеялся.
— Ты скучала по нам, так ведь?
— Как по вирусу гриппа, — сострила Майра.
— Что, правда так сильно? — Рикард расхохотался, сотрясаясь своим могучим телом.
Он был широкоплечим и коренастым, как и его отец, главный патрульный. Поначалу Майра пугалась его, однако быстро выяснилось, что за грубым фасадом скрывается один из самых добрых и благородных людей, кого она когда–либо встречала.