Тринадцатый сын
Шрифт:
Девчушка держала в ручонке альбомный листок, на котором зеленым фломастером была изображена квадратная фигурка человечка с оттопыренными прутиками ножек-ручек. Шедшая сзади с целой кипой ее рисунков гувернантка, придерживая Лизу за платье, говорила:
–У вашей дочери, Анжела Вячеславовна, ярко выраженные художественные способности. Вы только посмотрите, как хорошо она схватывает детали!
Анжела поцеловала подбежавшую дочь в прохладный лоб, бросила беглый взгляд на рисунок и, сказав лаконично «умница», вновь подошла к столу.
«Красников,
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.
«Наверное, праздничный торт принесли», – решила Анжела.
Отправив дочь с гувернанткой наверх, она вышла в прихожую.
На пороге стоял Лепов. По виду гостя Анжела поняла, что тот пришел с недоброй вестью.
Не здороваясь, он тяжелой пошатывающейся походкой прошел прямо в гостиную и сел за праздничный стол. От него сильно пахло спиртным, но пьяным он не выглядел. Без особых церемоний, Лепов налил из графина в рюмку водки и залпом ее выпил. Анжела пододвинула к нему салатницу, но майор закусывать не стал, а лишь сглотнул невидимый комок, подкативший к его горлу. Сделав несколько судорожных вдохов, он, наконец, выдавил из себя:
–Александр Павлович…
–Что! – вскрикнула Анжела, и тут же вспомнив о ребенке, прикрыла ладонью рот.
–… в больнице в крайне тяжелом состоянии.
–Что с ним? – уже умоляющим шепотом спросила Анжела.
–Дэ-тэ-пэ… Он хотел вас всех увидеть напоследок. Я на машине…
Глаза Анжелы растерянно забегали. Она схватила мобильник, торопливо набрала номер Максима. Тот не отвечал. Тогда она перезвонила на его рабочий телефон. Через пару секунд раздался голос секретарши Максима:
–Максим Ильич выехал в город по важному делу. В офис сегодня он не вернется…
–Ольга Николаевна! – крикнула Анжела гувернантке. – Собирайте Лизу. Мы выезжаем…
Служебная машина Лепова в считанные минуты домчала Анжелу с дочерью до Центральной областной клинической больницы. Лепов остался ждать в автомобиле, а Анжела, накинув на плечи поданный медсестрой халат, поднялась с Лизой на третий этаж в реанимационную палату, где под капельницей умирал ее дядя.
–Не более пяти минут, – строго предупредил ее хмурый и усталый врач, впуская в палату Красникова.
Александр Павлович лежал накрытый белоснежной простыней, на которой отчетливо виднелись свежие пятна крови. Голова его была забинтована. На осунувшемся лице застыла маска страдания.
Анжела с дочерью бесшумно подошли к кровати и сели на стулья. Молодая женщина всматривалась в знакомые, до щемящей боли любимые черты лица, и ни как не могла решиться дать знать Красникову, что они рядом. Неожиданно сизые потрескавшиеся губы его дрогнули. Анжеле показалось, будто Александр Павлович хочет что-то сказать. Она нащупала под простыней руку Красникова.
–Видишь, как получилось, – вдруг просипел он.
Услышав
–Не плачь, – пробормотал дядя.
Анжела ощутила на своей руке его прохладную ладонь.
–Знаешь, – продолжал Красников, делая паузы между словами, – я виноват перед тобой… и Максимом…
–Дядя, что ты такое говоришь! – надрывно всхлипнула Анжела, еще крепче сжимая ладонь Красникова.
Александр Павлович дернулся всем телом – любое прикосновение вызывало в нем нестерпимую боль.
–Не перебивай… Мне и так тяжело… говорить. Я, ведь, тогда хотел разлучить вас с… Максимом.
–Зачем ворошить прошлое!
–Надо!.. Я хочу умереть… со спокойной душой.
–О какой смерти ты говоришь! Мы еще с тобой на Лизиной свадьбе станцуем! – сделала Анжела неловкую попытку ободрить умирающего.
Красников изобразил на своем лице жалкое подобие улыбки.
–Спасибо за поддержку, но… я уже не жилец, – спокойно сказал он. – У меня нехорошее предчувствие по поводу вас. В верхнем ящике моего стола лежит папка… Я хочу, чтобы ты ее внимательно просмотрела. Теперь я понял, насколько это важно…
Александр Павлович умолк и шумно выдохнул.
–Дядя, тебе хуже? – забеспокоилась Анжела.
–Все в порядке, доченька. Вроде… полегчало…
Красников оторвал дрожащую голову от подушки и посмотрел на Анжелу с Лизой прощальным взглядом.
–Езжайте домой… Мне надо побыть одному…
Анжела склонилась к дяде. Его сухие губы коснулись щеки племянницы. Свою розовую щечку подставила и Лиза.
–До свидания, дедуська! – пролепетала она неуклюже.
Красников в ответ лишь слабо улыбнулся и кивнул головой.
Анжела с дочкой направились к выходу. Девочка, оглянувшись через плечо и запинаясь непослушными ногами, помахала Красникову пухлой ладошкой.
Дойдя до двери, Анжела вдруг услышала, как отрывистые сигналы, подаваемые подключенным к Александру Павловичу кардиомонитором, превратились в монотонный, леденящий кровь протяжный звук. Она обернулась – на экране, установленном справа от кровати Красникова, высветилась ровная светлая полоса.
–Мама, – шепотом спросила Лиза, – дедуська уснул?
–Уснул, моя радость, уснул, – ответила Анжела, прижимая к себе дочь и прикрыв полные слез глаза…
Этот день стал для Анжелы самым худшим в жизни после гибели ее родителей. Со смертью дяди оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с безоблачным прошлым. Теперь, кроме Максима и Лизы на всем белом свете у нее не было родственных душ…
Отужинав за так и не состоявшимся праздничным столом и отправив дочь спать, Максим, ошарашенный трагическим известием, и Анжела легли в постель. Анжела чувствовала, будто что-то тяготит Максима. О чем-то он все ни как не мог решиться ей рассказать. Положив свою голову мужу на грудь, Анжела тихо спросила: