Тринадцатый
Шрифт:
– Я что, с вами в молчанку буду играть?! Или вы меня за идиотку держите?! – буйствовала гражданка.
– Да, Лех, почему ты сидишь и ничего не делаешь? Давай звони Санычу, пускай ОМОН снаряжает. Муж как-никак пропал, – не отрывая взгляда от внезапно появившейся особы, съязвил Михаил.
– Может, вы все-таки успокоитесь и присядете? – указал капитан на стул.
– Да-да, садитесь. Желательно лет на десть! Ну, Лех, удачи! – Михаил поднял вверх правую руку, одновременно топнул ногой и вышел, закрыв
– Это он сейчас что имел в виду?! – нервно воскликнула женщина, поворачиваясь в сторону ушедшего Попова.
– Не обращайте внимания, это он не вам, – с улыбкой успокоил ее Алексей. – Простите, а с кем я имею честь общаться?
– Пантелеймонова Вероника Афанасьевна я. Жена убиенного супруга, – зарыдала женщина. – Горе мне, горе! Пропала моя кровиночка-а-а! Муженек мой пропа-а-а-ал! Убили его! Что ж это такое на белом свете делается-то-о-о?!
– Постойте, постойте. Как убили? Вы только что сказали, что он пропал.
– Да какая разница? Пропал – значит, убили. А раз убили, значит, домой он не придет. Вот его и не-е-е-е-т! – снова завыла Вероника Афанасьевна.
– Железная логика. Тут не поспоришь. А когда он пропал-то?
– Вчера-а-а-ась, – прорыдала потенциальная вдова.
– А вы знаете, что по закону я могу объявить его в розыск только по прошествии трех суток?
– Я тебе объявлю после трех суток! Ты у меня быстро с работы вылетишь! У этого гада пенсия завтра! Пропьет, скотина эдакая! Найти его срочно надо! – внезапно перестала рыдать и снова перешла на крик женщина.
– Он что, с работы не вернулся?
– Да какая к чертям работа?! Эта сволочь ее отродясь не знала! Хоть бы день где-нибудь поработал!
– Ясно. Такое раньше бывало, чтобы он домой не приходил, или это в первый раз?
– В первый! Это все Васька паразит! Он виноват! Будь он проклят, алкаш чертов! Вечно его спаивает!
– Стоп! Какой еще Васька? Давайте по порядку, – Алексей обхватил голову руками. – Вспомните точно, когда вы видели его в последний раз?
– Кого? Ваську-то?
– Хренаську! – не выдержал Зверев и нервно заходил по кабинету. – Причем тут Васька?! Мужа, мужа своего когда вы в последней раз видели? Не говорил ли он вам, куда пойдет или куда хотел бы сходить? Может, он у друзей заночевал?
– Да на какой-то калым они собирались. А у меня ведь дома две кошки остались и собачка, как же они теперь без кормильца-то будут? – завыла посетительница, достала из кармана куртки грязный лоскут, быстро высморкалась и, вытерев им слезы, спрятала обратно в карман.
– А на какой калым они собирались? Вы, случайно, не в курсе?
– Так Васька-то железом промышляет, – бойко ответила женщина.
– Это каким еще железом?
– Ясно каким – всяким!
– Понятно. А всяким, это каким именно?
– Ну, каким-каким?
– Я вас, гражданка, спрашиваю, что именно он делал? Понимаете? Цветмет сдавал или гвоздями ржавыми на рынке торговал? Конкретней, женщина, объясняйте. Конкретней!
– Ой, да вы тоже скажете, на рынке торговал. Кто ж эту образину туда пустит? Алкаш он. По помойкам лазит да всякую дрянь собирает, потом на своем Москвичонке это добро барыгам отвозит, – с пренебрежением ответила посетительница.
– Понятно все с вами, – облегченно выдохнул капитан. – А как он выглядел, когда вы видели его в последней раз? Ну, перед тем, как он пропал?
– Ну, как-как? Ржавый такой Москвич. Да на эту рухлядь без слез не взглянешь: на нем день ездишь, два чинишь. Он у него и не разваливался только из-за того, что… – начала свой рассказ Пантелеймонова, но ее тут же перебил следователь.
– Какой, к дьяволу, Москвич?! Я вас про мужа спрашиваю! Вы надо мной издеваетесь что ли?! – Алексей еле сдерживал себя.
– А-а-а, муж. Вы бы так и сказали. Сейчас расскажу, – без эмоций ответила женщина.
– Не надо! Не надо рассказывать! – следователь достал из ящика бумагу и ручку. – Вот, пишите! С кем, когда и при каких обстоятельствах вы видели своего мужа в последний раз! Повторяю: не собачку, не кошечку, не ржавый Москвич, а своего мужа! И не забудьте написать, во что он был одет и как его зовут! Полные имя, фамилию, отчество! Поняли?!
– Поняла. Что тут непонятного? И не надо меня за дуру держать, а то я ведь и пожаловаться могу, куда следует, – пригрозила Вероника Афанасьевна.
– Тьфу ты, черт! Пишите уже! – крикнул следователь и вышел из кабинета.
За дверью стоял Попов и еле сдерживал смех.
– Хренаську. Понял? Жена пенсию профукала, а муж по бабам погнал! – закатился хохотом Михаил.
– Что ржешь?
– «Маски-шоу» отдыхают, – вытирая слезы, выдавил из себя Михаил.
– Ха-ха! – передразнил его Зверев. – Хватит, а то описаешься. Дай-ка лучше закурить, а то я свои в кабинете забыл, а возвращаться не хочется: там у меня атмосфера неблагоприятная.
– Ну и что у нее за проблемы? – с ухмылкой спросил Михаил, протягивая Алексею сигареты.
– Да муж у нее пропал вроде как. Чтоб его черти взяли. И ее вместе с ним.
– Я бы от такой тоже сбежал. Слушай, а она случайно не с бодунища? Взгляд у нее какой-то нездоровый.
– Да Бог ее знает! Пусть пишет, бумага все стерпит. И, вообще, хорош издеваться, а то сейчас к тебе эту бешеную отправлю, будешь сам с ней мыкаться. Как раз и узнаешь, с бодуна она или нет. А если повезет, то, глядишь, и свиданье себе устроишь. Она теперь женщина одинокая, мужа нет.