Тринадцатый
Шрифт:
Анатас протянул руку и достал из воздуха бумажную папку. Открыв ее, он стал внимательно изучать записи.
– Надо же, она изобрела свой метод лечения. Она является доктором психологических наук, автором и ведущим специалистом новых методов православной восстановительной медицины и социально-психологической реабилитации соматических больных. Интересно, где она всему этому научилась? Что-то я не припомню учебных заведений, где бы такую чушь преподавали. И вот же невидаль: ее лечебный центр имеет лицензию министерства здравоохранения!
– По-моему, потом чиновники жалели, что выдали этот документ, мол, это была ошибка, – бросая кости, произнес Ворон.
– Конечно, ошибка. У них всегда так. Энное количество бумажек от банка России, и ты можешь получить любой документ, – закрыл папку Анатас. – Разберешься с этим Могильным и займись ею. Сделай с ней то же, что она делала с пациентами. Пусть на утро и у нее вылезет черепаха, да проследи, чтобы вылезала она медленно.
– Да, Милорд. А можно у нее вылезет морская, а? Она все же побольше? – радостно воскликнул Грешник и швырнул пустую бутылку в кинескоп телевизора, отчего тот с хлопком вспыхнул.
Анатас поднялся со своего места и в момент обстановка изменилась.
Властелин и его свита находились рядом со зданием, где красовалась надпись «Областная ГАИ».
– Даже в такую непогоду они умудряются покупать и продавать свои любимые четырехколесные игрушки, – прикрывая глаза, промолвил Анатас. – Правду говорят, что люди не взрослеют, просто их запросы становятся больше, а игрушки дороже. Все чаще я встречаю упитанные лица бравых блюстителей порядка, которые не покладая рук служат обществу. Представляешь, Ворон, с ними боятся ругаться и спорить, ведь они считают себя богами в этих стенах. Любой человек знает про это, но, как обычно, он ничтожен перед теми, кто придумал себе власть. Власть, которую им никто не давал.
– Милорд, я вас понял, – поклонившись, ответил Ворон, и вся троица направилась в здание ГИБДД.
В автоинспекции творилась суета, повсюду взад и вперед сновали люди. Очереди стояли в разные окошки, за которыми не спеша работали сотрудники ведомства. Дверь одного из кабинетов открылась, и из нее вышел полковник Владимир Петрович Любезных. Он живо обвел взглядом помещение.
– Серега, зайди-ка ко мне!
Тут же к нему в кабинет вбежал Серега.
– Владимир Петрович, вызывали?
– Вызывал, вызывал, – пробормотал полковник. – Ты что делаешь? Какого хрена ты этому пенсионеру такие номера дал?!
– Да, я как-то… – хотел оправдаться Серега.
– Ты что старперу номера такие дал?! Ты хоть знаешь, сколько они стоят, тварь безмозглая?! Ну-ка, быстро пошел и переделал!
– Так, он вроде инвалид и ветеран.
– Я из тебя самого, сука, инвалида сделаю! Я эти номера, знаешь, кому обещал?! Ноги в руки и пошел!
Отчитав подчиненного, Петрович развалился в кожаном кресле, потянувшись, зевнул, пододвинул телефон и набрал
– Слушай внимательно, завтра должен подъехать Петросянов Николай Егорович и отец Георгий. Без очереди их проведешь. Да, сам лично. Я там им номера оставил, отдашь и ко мне пре… – не успел он договорить, как кто-то нажал на сброс.
Положив руку на телефон и ехидно улыбаясь, перед ним стоял Грешник. Любезных аж вздрогнул от неожиданности.
– Здравствуйте, уважаемый Владимир Петрович. Ну что вы, ей Богу? Увлеклись разговором и не слышали, как я зашел?
– Ты кто такой? – пришел в себя Любезных, краснея от злости.
– Ну вот, снова-здорово. Разве мы переходили на «ты» или быть может мы с вами старые приятели? Тогда почему я вас не помню?
– Ты как сюда попал? – поднимаясь с кресла и дергая глазом, прошипел Петрович, глядя на странного карлика в фуфайке.
– Сядь, упырь, и успокойся! – в кабинет вошел Маркус и грубо пихнул полковника так, что тот снова оказался в кресле. Легионер вытащил корочку из кармана и ткнул Петровичу в морду. – Служба собственной безопасности! Чего разорался?!
– А в чем дело? – меняя тон, нервно спросил полковник.
– Дело в том, мил человек, что вы, будучи в сговоре с гражданином Петросяновым, пытались откупить своего сына. Вам также инкриминируется пособничество некоему Максиму Сергеевичу, который более известен в криминальных кругах как Бугай.
– Я ничего не знаю, это провокация и клевета! – не выдержав, заорал Любезных.
– Коллега, зовите понятых, будем изымать взятки и бумаги, – обращаясь к Грешнику, произнес Маркус.
– Не имеете права! Я без адвоката говорить ничего не стану!
– Права, значит, не имеем? – улыбнувшись во всю пасть, прошипел Грешник. – Знал я одного бородача, который говорил о правах! Точнее, он говорил так: «Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав. Никогда не переходи терпение человеческое, ибо первый позовешь на помощь закон».
– Адвоката, говоришь, тебе? Это мы можем, – Маркус подошел к окну и открыл форточку, в которую тут же влетела огромная черная птица. Она села на стол, важно прошлась по бумагам и, спорхнув вниз, обернулась человеком.
– Кто тут адвоката звал? – отряхивая с себя снежинки, спросил Ворон.
Владимир Петрович взвизгнул, словно поросенок, и, впившись руками в кресло, зажмурил глаза.
– Нет, ну нормально? Как об людей ноги вытирать, так мужик, самец! А как за грехи платить, так глазки закрыл, почти не дышит! – залез на колени полковнику горбун. – Ну что ты так трясешься? Ведь мы тебе больно пока еще не делаем. Подумаешь, птичку испужался. Не ты первый, не ты последний. Открой глазки, открой, мы тебя не съедим. Е-мое, обоссался! Ну как так?! Слушай, пернатый, разве можно так с людьми поступать?! Посмотри, до чего человека довел, – отряхиваясь, проговорил Грешник.