Триптих в черно-белых тонах
Шрифт:
– Он практичный, - холодно проговорила Клавдия.
– О мир людей, погрязших в прагматизме! Есть ли в нём место красоте?
– с пафосом воскликнул он.
– Не паясничай.
Через стёкла свода было видно, что дождь разошёлся не на шутку. Погода явно не подходила для осмотра панорамы города.
– Кажется, наша экскурсия накрылась медным тазом, - вздохнула Клавдия.
– Да, ситуация.
– Я его редко беру. Мама говорит, у меня особый дар терять зонты.
– У меня тоже, поэтому я зонтом так и не обзавёлся. Пустая трата денег. Что будем делать?
– Не знаю. Как всегда не везёт, - вздохнула Клавдия.
– Не надо так печально. Нужно во всём видеть хорошее, - улыбнулся Савва.
– Ну да. Гулянье обломилось, зато в метро покаталась. Когда бы я ещё проехала по этой ветке, - с сарказмом произнесла девушка.
– Эврика! Ты гений!
– воскликнул Савва.
– Поедем на экскурсию по метро.
– Шутишь?
– усмехнулась Клавдия.
– Я серьёзен, как никогда. Разве ты не слышала, что московское метро самое красивое в мире? Поедем, я тебе его покажу.
– Я его вижу регулярно. По два раза на день. И надо сказать, это довольно сомнительное удовольствие.
– Ты видишь не метро. Ты видишь толпу. А метро - это поэзия. Это сказка.
– Ты ненормальный, - покачала головой Клавдия.
– Нормальность - понятие относительное, как и всё в этом мире.
Савва потянул её к подошедшему поезду.
– И куда мы отправимся?
– безо всякого энтузиазма поинтересовалась Клавдия, всё ещё считая затею Саввы нелепой.
– В бесконечность. Иными словами - по Кольцу.
Они вышли на Киевской. Савва сделал картинный жест рукой и, подражая экскурсоводам, сказал:
– Эта великолепная станция прославляет дружбу русского и украинского народов. Обратите внимание на мозаичные панно.
– Внезапно Савва отбросил пафосный тон и озорно улыбнулся: - Ты их когда- нибудь разглядывала?
– Так, мимоходом.
– А ты остановись и посмотри. Представь, сколько времени и труда понадобилось, чтобы из кусочков смальты сложить эти картины. От безразличия творчество умирает. Хотя бы кто-то, хотя бы изредка должен оценить мастерство художника. Иначе все станции можно одинаково облицевать плиткой, как общественные туалеты.
Клавдия приняла последнюю реплику на свой счёт. Мало того, что сняла очки и распустила волосы, Теперь ещё и гардероб поменяй! "Практично, но уныло".
– Ты намекаешь на мой прикид?
– с обидой в голосе спросила она.
– Ни на что я не намекаю. Расслабься. Перестань искать подвох в каждом слове. Хочешь прикол?
Клавдия молча пожала плечами, всё еще не зная, то ли дуться, то ли она и впрямь ведёт себя глупо.
Савва подвёл её к большому мозаичному панно и объявил:
– Вот. "Борьба за советскую власть на Украине".
– Ну и что?
– не поняла Клавдия.
– Не видишь ничего прикольного? Смотри, какой красноармеец продвинутый.
Савва указал на солдата с рацией. Создавалось впечатление, что перед тем ноутбук, а в руках боец держит мобильный телефон.
Клавдия улыбнулась.
– В самом деле, прикол. Как будто мобильник. Никогда бы не заметила.
– Мы много чего не замечаем. Как насчёт доисторических животных?
– В каком смысле?
– В самом прямом. Метро ими просто кишит. Если не ошибаюсь в метро около тридцати станций, где они встречаются, - объявил Савва.
– Опять прикол?
– На это раз всё по-честному. Едем дальше по Кольцу.
Клавдия гадала, что же имел в виду Савва, но он только загадочно улыбался.
Краснопресненская, с колоннадой из тёмно-красного мрамора, выглядела помпезно. Савва, ни слова не говоря, одну за другой осматривал колонны.
– Думаешь, за ними прячутся доисторические животные?
– подтрунила Клавдия, следуя за ним по пятам.
– Смотри глубже. Внутри них. Кстати, вот и он! Отличный экземпляр. Раковина моллюска, который жил за много веков до нашей эры.
Белые прожилки на красном мраморе и впрямь походили на раковину, но это могло быть простым совпадением.
– По-моему, у тебя разыгралось воображение, как с ноутбуком у красноармейца, - улыбнулась Клавдия.
– Не веришь? Поехали, я тебе ещё покажу.
Он затащил её в подошедший поезд. Они доехали до Белорусской, и Савва направился к турникетам.
– Мы выходим?
– удивилась Клавдия.