Триптих в черно-белых тонах
Шрифт:
Антонина ощутила привкус беды.
– Ну и что будешь делать?
– как-то отстранённо спросил Илья.
От вопроса пахнуло холодом.
– Что я буду делать?
– переспросила она.
– А ты не хочешь спросить, что мы будем делать?
– А при чём тут я?
Антонине казалось, что это кошмарный сон. Этот человек не мог быть её Ильёй, честным, открытым, улыбчивым и понимающим.
– То есть как это при чём? Это ведь твой ребёнок, - тихо проговорила
– А почём я знаю, что мой? Может, ты за моей спиной его нагуляла, а я теперь крайний.
– Ты думаешь, о чём говоришь? Ты ведь знаешь, что был у меня первым, - её губы задрожали от обиды.
Он не мог поступить с ней так жестоко. Пусть бы он просто отказался жениться, но зачем выливать ушат грязи?
Илья понял, что зашёл слишком далеко, но он не позволит себя захомутать.
– Ну ты не больно сопротивлялась, - ухмыльнулся он.
– К тому же я тебе ничего не обещал. Как говорится: встретились и разбежались. Ты - не школьница. Должна была понимать, отчего дети родятся.
Слова любви - сосуд,
в котором бурлит пьянящее вино страсти.
Припади к живительному источнику.
Пусть его безумие и сила вольётся тебе в кровь.
Как скоро вино испито.
Сосуд опустел.
Неужели бесполезные черепки, устилающие землю -
это слова любви?
* * *
Антонина испытала облегчение, когда у неё родилась девочка. Ей казалось, что если бы у неё родился мальчик, она не сумела бы его полюбить, потому что вся горечь и ненависть к мужчинам перешли бы и на него. Нерастраченную любовь Антонина вложила в крошечное существо, просиживая над кроваткой бессонными ночами и поставив под угрозу блестящую карьеру.
Клюшка подрастала. От отца ей достались густые платиновые волосы с лёгким золотистым отливом и выразительные серые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Антонина не хотела этого сходства. Когда белокурая Клюшка стала привлекать внимание, в матери поселился страх. Красивой девочке ничего не стоило попасть в грязные лапы охотников позабавиться. Антонина Павловна была уверена, что все мужчины сволочи и развратники. Она молча терзалась беспокойством, а по ночам просыпалась в холодном поту. Её долг был оградить Клавдию от нечистоплотных мыслей и похотливых рук.
Сама не осознавая, что делает, она с раннего возраста внушала дочери, что та страшненькая и старалась сделать её неприметной. Волосы прятались в туго заплетённую косу и зализывались так, чтобы нельзя было заподозрить, как они великолепны. Ещё до школы выяснилось, что у Клавдии небольшое
Все в один голос говорили, что в этом нет необходимости, к тому же очки безобразили девочку, но Антонина настояла на своём. "Здоровье прежде красоты", - безапелляционно заявила она. Она даже себе не признавалась, что лукавит. Её мучили красивые, серые глаза, которые она когда-то видела на другом лице.
"Придёт время, и девочка сама во всём разберётся. Главное, чтобы какой-нибудь подонок не испортил ей жизнь", - говорила себе Антонина Павловна. Она не подозревала, до какой степени исковеркала психику дочери своими стараниями.
К тому времени, как Клавдия выросла, она знала, что должна держаться от мальчишек подальше, потому что любовь - не для таких страшилищ, как она. Над ней парни могут только насмехаться. В девятнадцать лет девушка смирилась с мыслью, что её ждёт участь старой девы.
ГЛАВА 3
За ужином Клавдия невольно сравнивала себя с мамой. "Почему я не пошла в неё?" - с горечью думала она и вдруг спросила:
– Мам, а почему ты не вышла замуж? Ты такая красивая.
Антонина подняла на дочь удивлённый взгляд.
– Ты ведь знаешь, я не хотела, чтобы в доме был чужой человек.
– Но если любишь, значит, он не чужой.
– Я никого не люблю, кроме тебя, - улыбнулась Антонина Павловна.
– И вообще, зачем мне муж? У нас с тобой всё есть. Я зарабатываю больше многих мужчин.
– Но ведь люди женятся не ради денег, - настаивала Клавдия.
– По большей части именно из-за них.
– Ты до сих пор любишь отца?
Антонина Павловна чуть не поперхнулась. Это была запретная тема. По негласному соглашению, они никогда не говорили об Илье. Антонина Павловна полагала, что интеллигентная женщина не должна настраивать дочь против отца, а тёплых слов по отношению к нему у неё не было.
– Давай не будем об этом, - уклончиво сказала она.
– Почему? Почему ты никогда о нём не рассказываешь? И вы ни разу не встретились.
– Он живёт не в нашем городе. Ешь, а то остынет.
Последнюю фразу она произнесла нарочито твёрдо, чтобы Клавдия поняла, что лучше оставить эту неприятную тему.
Клавдия привыкла к тому, что мать подобным образом ставила её на место, но сегодня нежелание Антонины Павловны поговорить по душам обидело девушку. Разве могли быть у близких людей секреты, тем более о том, что касается их обеих?