Трискелион. Новонареченные
Шрифт:
Прунус постучал в запотевшее низкое окно. Банная дверь распахнулась и в белых клубах пара появился худосочный сморщенный старичок ростом меньше метра. Его тело было сплошь покрыто не то зеленовато-бурыми комками волос, не то листьями, облетевшими со старых банных веников. Руки были непропорционально длинные и висели ниже колен, невозможно было разглядеть лицо между длинными и мокрыми лохмами. Старичок огляделся вокруг быстро вращающимися светящимися глазами, хрипло хихикнул. Он разбежался и прыгнул в тёмную воду лесного пруда проломив тонкую ледяную корку.
– Не боись! – повернувшись к застывшим в недоумении девушкам сказал домовик, – это банник – банный дух. Существо не самое приятное, но безобидное.
Домовик открыл массивную низкую дверь и жестом поторопил девушек войти. Из жарко натопленной бани снова вырвались клубы мягкого горячего пара. За дверью оказался узкий светлый предбанник, завешенный чистыми белоснежными полотенцами. Из предбанника ещё одна крепкая дверь вела в помывочную, а из неё в парную. Вдоль стены проступали очертания светлых скамеек с расставленными на них дубовыми ушатами. На полках сияли стеклянные бутыльки, наполненные разноцветной жидкостью. Пушистые берёзовые и дубовые веники размокали в кедровых запарниках. На бревенчатых стенах россыпью мелких блёсток проступали ароматные капли смолы. Сквозь маленькие запотевшие окна просачивались красноватые лучи заходящего солнца…
6 Ночь посвящения
Под покровом могучего леса сгущались прохладные густые сумерки. Они прятались в мощных переплетенных корнях, выползали тёмной дымкой, окутывали толстые стволы деревьев и молодую зелень. Аделаида и Сильва с румяными щеками и влажными волосами, спрятанными под капюшон пальто, медленно шли, внимательно всматриваясь под ноги, стараясь не потерять лесную тропу. Искра стояла около пруда и с нетерпением ждала появления банного духа из тёмной воды. Ей было интересно ещё раз понаблюдать за странным существом. Вдруг в пруду, около деревянных мостков, образовался глубокий водоворот, вода в нем забурлила крупными пузырями. Из жидкой водяной пены появилась лохматая голова. Банный дух проворно огляделся вокруг. Глаза его то вспыхивали, как угли догоревшего костра, то потухали и пропадали. Неожиданно вода вспенилась и забурлила ещё сильнее. Худое грязно-зеленое существо выпрыгнуло из своего водного укрытия, пролетело мокрым комком над мостками, разбрасывая вокруг себя склизкий илистые сгустки со дна пруда и уже через мгновение за ним громко захлопнулась банная дверь. Искра оглянулась, наморщила нос, разочарованно вздохнула и направилась следом за девушками, но они уже скрылись из виду. Кое-где, сквозь голые кроны, небо ещё алело последними отблесками весеннего дня. В лесу стало тихо и темно. Вечерело. Лишь редкое шуршание и похрустывание где-то в глубине между черневших стволов тревожило засыпавший древний лес.
– Аделаидааа! – крикнула Искра, и озираясь вокруг, медленно пошла по темной тропе.
– Дааа! – ответили где-то справа и совсем близко.
Искра удивилась. Тропа должна была быть у неё под ногами, но звук голоса Аделаиды зазвучал совсем не там, где она ожидала. Девушка повернула направо и через пару шагов наткнулась на густой колючий куст. Упругие ветки хлестнули по лицу оцарапав щеки до крови, вцепились в рукава пальто, разодрали пальцы. Искра вскрикнула и быстро отступила назад. Но тут же наткнулась спиной на старый трухлявый, заросший мягким мхом, высокий пень. Совсем рядом из глубокого дупла старой липы, блеснув круглыми глазами, с угрожающим уханьем вылетел большой филин. Сердце подпрыгнуло и замерло от испуга. Искра поняла, что свернула не в ту сторону, но она же отчетливо слышала голос Аделаиды, отозвавшийся ей из темноты. Вокруг стало совсем черно, девушка с трудом могла рассмотреть свои собственные ноги, запутанные в пучке сырой
– Эээй! Кто-нибудь! – в приступе паники снова закричала Искра.
– Там будь! – отозвались несколько хриплых голосов сразу со всех сторон, и звук приближающихся шагов послышался из лесной глуши.
Девушка, задыхаясь от страха, рванулась бежать. Несколько раз она натыкалась на разлапистые молодые ели, цеплялась подолом платья о мелкие кустарники, наталкивалась руками на твёрдую шершавую кору необъятных стволов деревьев. Вдруг под ногами оказался плоский влажный булыжник, Искра вскрикнула и, соскользнув, упала на лесную мшистую подстилку, усыпанную мелкими ветками и обломанными сучьями. Сильно заныли и потеплели от крови разбитые колени и ладони. Тихие голоса приближались, они шептали невнятные слова. Тьма стала ещё гуще и чернее, казалась почти осязаемой. Искру окатил холодный пот, мелкая дрожь заколотила тело, сильной болью сжало грудь, казалось, сердце стучит в висках, дыхание обрывалось. Колкий ком ужаса, перемешанный с привкусом сырой земли застрял в горле. Уже совсем рядом слышался хруст веток под чьими-то неведомыми ногами. Девушка неподвижно лежала лицом вниз вжимаясь в холодную землю. От сильного удара о камень в голове не осталось ни одной мысли. Тело трясло, её медленно накрывала ледяная волна отчаяния. Чьи-то, почти ощутимые, холодные руки касались спины, ворошили волосы, тянули за одежду …
– Иммо дамнаре! – раздался спасительный громкий и властный голос откуда-то сверху.
Красный мягкий свет рассеял тьму. Неведомые существа вокруг запищали, завизжали, зашипели и густые рванные тени молниеносно скрылись в глубокой лесной тьме. Искра медленно села, потеряно оглядываясь по сторонам. Свет бледнел и сумрак снова сгущался. Между деревьев мелькнул тёмный женский силуэт. Искра зажмурилась и закрыла лицо руками, в голове шумело. Мелкая нервная дрожь продолжала трясти тело. Она вздрогнула от прикосновения и замерла затаив дыхание, чья-то рука в бархатной перчатке погладила её по голове.
– Вставай! Разлеглась тут на мягком мху. Сегодня важная ночь и нам нужно торопиться, – спокойно сообщил знакомый женский голос.
Искра открыла глаза, в меркнущем красноватом свете она разглядела Руфину и наконец-то с облегчением вдохнула. Женщина внимательно смотрела на неё и оценив плачевность положения поджала губы и покачала головой. Искра осторожно поднялась с земли, вытащила носовой платок, расшитый мелкими цветочками и стала прикладывать его к царапинам на лице. Платок мгновенно окрасился кровавыми кляксами. Между стволами деревьев замаячило несколько огоньков, послышались громкие взволнованные голоса и торопливый топот.
– Это она, она? – взволнованно тараторила Аделаида на пару с Сильвой.
– Она, она, – низким басом отвечал запыхавшийся Прунус.
Искра увидела взмокшего раскрасневшегося рыжего домовика, а за ним Сильву и Аделаиду. Яркое колеблющееся пламя фонарей выхватывало из темноты их взволнованные бледные лица…
***
В доме на границе Тихолесья снова жарко горели камины, в люстрах подрагивали огоньки, фыркал закипающий чайник. Девушки, облаченные в белые лёгкие сорочки с длинными рукавами, сидели на кроватях и расчесывали волосы золотыми гребнями. Руфина заглянула в комнату:
– Красавицы мои, быстрее! Одеваемся. Нам пора в дорогу! – скомандовала она.
Через несколько минут Руфина с девушками спустились в подполье по крутой деревянной лестнице без перил. Подпол представлял собой небольшое прохладное помещение с низким потолком, стены были плотно заставлены ящиками и корзинками с корнеплодами, банками с соленьями и пузатыми бутылями с разноцветной мутной жидкостью. Напротив лестницы стояла добротная двухъярусная кровать, застеленная красными шерстяными одеялами. С верхнего яруса зыркнул седой домовик Арункус, кряхтя и кашляя, отвернулся к стене и укрылся с головой одеялом. С нижнего яруса соскочил Прунус.