Трисс Воительница
Шрифт:
—Разрази меня гром, но я отродясь ничего подобного не видал. — И с этими словами Крув бросил странный предмет Сагаксу, который узнал его без труда.
—Это бамбук. У отца есть такие образцы в коллекции вещей крыс-пиратов. Он говорит, что их привезли из-за океана. Из дальних жарких земель. Гляньте, с одной стороны у него пробка!
Сагакс попытался ее извлечь, но та застряла так крепко, что вытащить ее оказалось барсуку не под силу. Он передал бамбуковую палку Круву, но тот тоже не сумел справиться с этой задачей и, отчаявшись,
—В чем дело, парень? — спросил он.
—Слушайте, вы оба. Особенно ты, Скарум. Что бы вы ни делали, не смотрите вверх. За ними наблюдают. Судя по трепещущей траве, их там немало. Слышите шипение?
Скарум, вопреки предупреждению, все же не удержался и метнул взгляд на край песчаной воронки, за что получил от Крува резкий удар хвостом:
—Слыхал, чего тебе сказали? Сидеть носом вниз!
—Так ты говоришь, шипение? — неохотно опустив глаза, спросил у барсука заяц. — Ты на что намекаешь? На змей?
— Не знаю, может, и на змей. — Краем глаза Сагакс сумел углядеть лишь узкую голову рептилии. — Как только я дам команду — сразу все бросаемся внутрь. Готовы? Вперед!
Скарум, невзирая на валявшиеся скелеты, оказался проворней всех. Почти одновременно с ним внутри лачуги оказались его товарищи. Крув лег на брюхо и осторожно высунул голову наружу.
—Нет, это не змеи. А ящерицы. На нас глазеют ящерицы. Их жуть как много.
Скарум с Сагаксом подползли поближе к выдре, чтобы получше разглядеть рептилий.
Среди собравшихся по краю песчаной воронки ящериц были черные в зеленую крапинку самцы и светло-коричневые самки. Уставившись неподвижным взором на вторгшихся непрошеных пришельцев, они то и дело открывали рты, высовывая свои темные змеиные языки.
—Мерзкие типы, да? — Скарум изо всех сил старался не пасть духом, обнаружив, что враждебных им существ оказалось гораздо больше, чем ему показалось вначале. — Но все равно до акул им далеко. Ни один них не вышел размерами, чтобы меня съесть.
—Как знать, — хватаясь за свою саблю, сухо заметил Крув. — Зато их тут столько, что хоть пруд пруди. И все ждут не дождутся, пока мы сдвинемся с места. Они хоть и маленькие, но палец им в рот не клади. Попомни мое слово, парень.
—Вопрос в том, как быстро отсюда выбраться, — изучая стан врага, произнес Сагакс. — Кажется, мы попали в большую переделку. Ясно как день, что они поджидают, когда мы пошевелимся.
Пока он говорил, одна из стоящих на краю холма ящериц, потеряв равновесие, скатилась вниз и оказалась прямо напротив входа в лачугу, где неподвижно застыла, надеясь остаться незамеченной.
—Привет, старушка, — нервно усмехнувшись, обратился к ней Скарум. — Что, явилась к нам с визитом?
Попятившись, ящерица подняла сначала одну переднюю лапку, потом другую, после чего открыла рот и зашипела. Скарум протянул ей свою лапу, на что она исторгла
—Тсс! Тсс! — передразнил ее заяц, отчаянно размахивая ушами. — Глупый у вас язык. Никакого от него толку. Разве можно одними шипящими попросить, скажем, лишнюю порцию супа или пудинга? Вот что, ребята!
Я отнесу ее к сородичам. Пусть видят, что мы не желаем им зла. Итак, мэм, не хотите ли отправиться восвояси?
Не успели Сагакс с Крувом и глазом моргнуть, как Скарум подхватил и швырнул ящерицу к ее соплеменникам. Но вместе с ней в них полетел и песок, от которого те дружно шарахнулись прочь.
—Вы поняли? — сияя от гордости, воскликнул Скарум. — Если они и обрадовались возвращению своей родственницы, то песок им явно пришелся не по вкусу.
—Сейчас проверим твою теорию, — захватив полную пригоршню песка, сказал Сагакс.
— И давайте-ка бросим им боевой клич Саламандастрона, — предложил Крув. — Пусть знают, почем фунт лиха. Раз, два…
—Еула-ли-а!
Вместе с прославленным боевым кличем трое товарищей принялись закидывать воронку песком. Ящерицы бросились врассыпную и так искусно попрятались, что ни одной из них не стало видно.
—Ну что, трусливые твари, испугались песка? — вызывающе крикнул им Скарум, взобравшийся вместе со своими товарищами на вершину дюны. — Эй вы, тухлые колбасные обрезки, дохлые кишки, безмозглые змеиные головы, выходи на смертный бой!
То ли откликнувшись на его приглашение, то ли от злости, пресмыкающиеся хором зашипели. И почти одновременно из-за холма показались уже не сотни, а тысячи ящериц, которые с грозным видом двинулись на своих врагов. Трое друзей припустили так, что подняли столбом песок.
—Куда же подевалась твоя былая прыть? — по дороге спросил Крув зайца, улепетывавшего быстрей всех. — Что же не остался показать им свою молодецкую удаль?
—Сдается мне, толстохвостый, что они меня не поняли. Ну, может, я и погорячился малость. Как говорится, взыграла бойцовская кровь. Даром что ли мы бросили клич.
—Ха-ха-ха! — не удержался от смеха Сагакс. — А я уж думал, что твою кровь может разогреть только двойная порция яблочного пирога.
—Пожалуй, ты прав, старик. — Скарум уже немного расслабился, потому что до «Стойсобаки» оставалось бежать совсем чуть-чуть. — Тот, кто запустит в мой суп свою ложку, ляжет трупом.
—А после плошки горячего жидкого пудинга ты вообще всех этих ящериц в порошок бы растер, — подхватил Крув. — Хотел бы я на это зрелище поглядеть.
Когда они добрались до лодки и Крув начал отвязывать канат от торчавшего на берегу обрубка дерева, Скарум сказал:
—Гляньте, они столпились на дюне. И таращатся во все глаза на нас. Эй вы, лупоглазые, слюнявые рожи, шершавые доходяги! Счастливо оставаться!
Подмигнув Сагаксу, Крув кивком предложил ему взобраться на борт, и они вдвоем отшвартовали судно, оставив Скарума на берегу.