Триумф Акорны
Шрифт:
— Я могу только сказать, что он неудачно выбрал время, чтобы оказаться кем-то другим, — прорычал Беккер. Потом еще раз громко крикнул то же самое.
Беженцы производили много шума, хрустя сухим кормом для кошек и травой. Они накинулись на пищу, словно саранча, и уже истребили большую ее часть.
— Мак, застегни рубаху, и пойдем к настоящему интеркому, поговорим с Хафизом.
— Мы можем остаться здесь и помочь этим людям, — предложил Ванье. — Сады «Балакире» за сутки вырастят еще пищи.
«Ваши люди могут некоторое время прожить на салате?» — спросила Акорна у всех беженцев сразу.
«Это
— Что такое? — встревожился Беккер. — Наша еда для них не годится? Но я сам ел эти кошачьи сухарики!
— Нет, капитан, — заверила его Нева, поддерживая ближайшего беженца и как бы нечаянно прикасаясь к нему своим рогом. — Просто они ели слишком быстро, а их желудки слишком долго обходились без пищи.
Акорна и другие слегка подлечили беженцев прикосновениями своих рогов. Кроме того, что их лечение исцелило людей от тошноты, оно помогло избежать напрасной траты драгоценного питания.
«Очень приятно находиться вместе с вами, люди с белым рогом, — произнес тот музыкант, с которым она разговаривала в яме. — Может быть, кто-нибудь из вас питает склонность к музыке и захочет остаться с нами?»
«Мы все можем остаться с вами, если хотите, пока не наступит облегчение, — ответила ему Нева. — Капитан Беккер пошел поговорить об этом с дядюшкой Хафизом».
«Я бы хотела завершить свою миссию на „серной“ планете и как можно скорее вернуться на Вилиньяр, — сказала Акорна. — Я теперь волнуюсь за Ари. Грималкин, наверное, что-то с ним сделал, чтобы скрыть свою хитрость, какими бы мотивами он ни руководствовался. И боюсь, что даже если они были друзьями, как считал Ари, и Грималкин не замышлял ничего дурного, он судит обо всем не слишком здраво».
«Без сомнения! — согласилась Нева. — Пусть он не кхлеви, но вполне в его духе поставить нас всех под угрозу, вернувшись назад во времени, чтобы найти там какого-нибудь кхлеви просто для того, чтобы посмотреть, какими они были».
Акорна содрогнулась.
«Надеюсь, мои сны были всего лишь снами, а не видением того, что это существо сделало с Ари. Мне невыносимо вспоминать, как он оказался в клешнях у кхлеви».
Ари ошибался, решил Грималкин. Его Кхорнья была жестокосердной, упрямой кобылкой, на которую не стоило тратить усилий. Как бы настойчиво он за ней ни ухаживал, она его отвергала. Он явственно чувствовал, что его недооценили и обидели. Он большего добился бы от нее, если бы принял облик этого корабельного кота, РК, который так рьяно охранял свою территорию. Его она с готовностью ласкала.
Наверное, он мог бы с тем же успехом вернуться на Вилиньяр и забрать Ари из пещеры. Что касается его предполагаемого полета за едой для людей Скарнесса, то с его стороны это было лишь предлогом, позволяющим ускользнуть от проницательного взгляда Акорны. Хотя того последнего прикосновения ее рога почти хватило, чтобы заставить его остаться, он почувствовал в ней скрытый мотив. Такие резкие перемены в поведении, по крайней мере когда они случались у него, обычно говорили о каком-то подвохе.
Но теперь Грималкин снова в космосе, где не несет ответственности ни перед кем и ни за кого. И может идти своим путем.
Он лежал на широком подоконнике перед иллюминатором. Как
Ему действительно необходимо вернуть Ари. Но ему еще нужно провернуть одно дельце до возвращения к другу. Те хризобериллы по праву принадлежат ему. Ари сделал их из отравляющих веществ священного озера Макахомии. Никто не понимал или не помнил, что изначально они представляли собой просто непривлекательные камни. К счастью для планеты, Грималкин был склонен к сотворению мифов и сказок. Он перестроил минералы таким образом, что эти камни теперь всегда будут похожи на его собственные глаза. А когда они с Ари улетали от обожествляющих их жителей планеты, Грималкин прибавил еще один мифический штрих. Он прорыл взрывами длинные долины на каждой из лун планеты и слегка изменил их орбиты. Теперь луны часто сближались друг с другом, и долины погружались в тень, тогда как остальная поверхность лун отражала красный свет солнца. Это создавало прекрасное, таинственное зрелище, и жители Макахомии до сих пор дрожат при виде его. Грималкин лизнул лапу и провел ею по морде. Его глаза и правда если не главное его достоинство, то самая любимая из многих привлекательных его черт.
Бедная Кхорнья. Эта девица понятия не имеет, что она теряет. Не то чтобы он собирался отнять ее у Ари. Просто хотел одолжить ненадолго, чтобы положить начало новому виду. Если бы она не была такой недоверчивой и привередливой, она, возможно, и не почувствовала бы разницы. Собственно говоря, он надеялся ощутить некоторые из тех эмоций, которые излучал этот влюбленный мальчишка Ари, когда рассказывал о ней. Хотя… Грималкин так и не понял, чем тут можно так восхищаться. Да, она — интересный образец своего вида, но не такая уж особенная, чтобы позволить себе отвергать ухаживания заинтересованных мужчин, особенно того мужчины, которого она имела все основания считать своим спутником жизни.
Грималкину придется придумать другой способ добыть их с Ари гены для их будущей расы — той расы, которую он с таким блеском создаст, посрамив своих соратников-ученых, которым это не удалось.
Но пока нужно заняться этими хризобериллами, там, внизу, среди существ, которые их не способны ни использовать, ни оценить. Он решил тайком вернуться на несколько дней назад и подождать, а потом перехватить вора. Это к вопросу о «когда». А теперь ему нужно лишь выяснить, «где» притаиться. И опять-таки, это не проблема, не считая того, что место, которое ему необходимо занять, в настоящий момент заполнено кораблем Азизы Амунпул под названием «Али-Баба». Что делать… Что делать…
— Всем привет. Есть голодные? — спросил голос изнутри скафандра Мака.
Беккер резко остановился на ходу и перестал ворчать.
— Заинька моя? — спросил он. — Это ты, Андина?
— Можешь держать пари на свои сладкие булочки, Йонас. Кстати, у меня полный груз оборудования и припасов для кухни для десяти основных типов инопланетян и гуманоидов, входящих в состав Федерации и обитающих в непосредственной близости от Вилиньяра.
— Только не говори, что тоже читаешь мои мысли, сладкая моя… — сказал Беккер. — Откуда ты узнала, что у нас появится триста лишних ртов, которые нужно кормить?