Триумф Анжелики

Голон Анн

— Вы собираетесь ехать в Квебек?

— Квебек! Даже вопроса не возникало. Там слишком хило идут дела. Однако, я работаю над своими планами. Представьте себе: вчера я был в Шедиаке и собирался отправится в Шинекту, где оставил Керубина, когда вдруг я узнал, что господин де Фронтенак собирается приехать на отдых в Тидмагуш. Я предпочел явиться сюда и ждать его, чем пускаться в плаванье по заливу навстречу ему, где можно заблудиться среди островов.

— Господин де Фронтенак сейчас находится на пути к восточному берегу?.. Мне никто об этом не говорил.

— Это знаю только

я… У меня шпионы, и очень преданные… Заметьте, если господин де Пейрак приехал с вами, то он тоже незамедлительно будет предупрежден. Господин де Фронтенак прибывает на «Королеве Анне», адмиральском судне в сопровождении «Неукротимого» и «Храброго». Хороший эскорт, посланный самим королем. Но я решил его дождаться. Для путешественника нет ничего лучше, чем вдруг оказаться в хорошей компании. К тому же, я убежден, что господин де Фронтенак оценит присутствие верного друга, каким я всегда для него был.

— Он собирается во Францию?

Виль д'Авре покачал головой, прикрыв глаза.

— По приказу короля.

Оглянувшись, он продолжал:

— Это очень плохо для него. Его враги-иезуиты сыграли в этом не последнюю роль.

— Это так неожиданно! Но в чем можно упрекнуть губернатора Фронтенака?

— Интрига — это оружие, которое особенно заботится о тонкостях! И наверняка… я об этом знаю один… ибо он еще не поставлен и в известность… он даже не догадывается… но вам я скажу… в общем, перед отъездом я узнал, что его собираются отозвать из правительства Новой Франции… Но тсс! Настанет время и все станет известно. Если он еще не знает, надо его предупредить.

— Вы не преувеличиваете?..

Анжелика была ошеломлена. Прежде всего, ей было трудно привыкнуть к разговорам с людьми, считающими путешествия через океан простыми прогулками.

В Канаде было два типа людей, очень отличающихся друг от друга. Были те, кто без колебания пересекал океан, чтобы обсудить в метрополии ход дел, не обращая внимания на бури, пиратов и морскую болезнь. Другие же предпочитали умереть, лишь бы не вступать на борт корабля. Не решаясь с уверенностью сказать, Анжелика склонна была причислить себя скорее ко второй группе, чем к первой.

Тревоги их первого путешествия превратились в ее восприятии в ощущения непреодолимых расстояний и вечной разлуки.

Услышав об отправлении де Фронтенака во Францию, она не могла отделаться от мысли, что по приезде в конце осени из Квебека, он словно догадывался о катастрофе.

— Ну кто может желать зла такому превосходному губернатору? Вы, который вращаетесь при дворе…

— О! Так мало! — сказал маркиз с жестом сожаления. — Вы знаете, что Его Величество меня не любит. Когда я появился в Версале, после стольких лет отсутствия, король, чья память великолепна, сморщил лоб при виде меня. Однако, я имел на руках козырь, и тотчас же заговорил о вас. С тех пор он терпит меня, но никогда не бывает особенно любезен. Хотя ему понравилось то, что я рассказал, потому что случайно упомянув о вашем искусстве и вкусе, связанными с растениями, ароматическими и медицинскими веществами, он приказал, как вы и хотели, устроить травяной сад господину Ле Нотр, в личном огороде. А! Вы не забыли, дорогая

Анжелика! Я видел ваших сыновей. Я расскажу вам о них. Их очень любят. Я слышал краем уха, что мадам де Кастель-Моржа находится в расцвете красоты!..

Он слегка подмигнул ей, но она была так озабочена, что не задумалась о смысле этого жеста.

На берегу они встретили графа де Пейрака, которому докладывали о прибытии кораблей королевского флота, следующих из Квебека, на борту которых, по слухам, находился губернатор де Фронтенак.

Виль д'Аврэ был прав. Он наслаждался удивлением, которое вызвало его появление, и более того — доказательствами того, что он знал обо всех новостях задолго до других.

Тогда как вдалеке показались белые паруса и позолоченные мачты линейных кораблей, Жоффрей задал маркизу тот же вопрос, что и Анжелика.

— Кому может придти в голову вредить господину де Фронтенаку?

— К сожалению, я не знаю их имен! Я нахожусь немного в стороне от слухов, не желая быть на виду… Свой человек в министерстве Морских перевозок сообщил мне о прошении, который Николя Пари, предыдущий владелец восточного берега, по возвращении из Америки подал королю, когда сообщал ему о ходе дел в Новом Свете; он таким образом надеялся выхлопотать себе вознаграждение или пенсию. Но сейчас он мертв, что, естественно, делает его попытки бесполезными и бессмысленными.

Все это может повернуться против вас, господин де Пейрак. Защищайтесь, если зять Пари начнет проявлять свои притязания из-за этого прошения.

С берега, полностью занятого толпой, они наблюдали приближение кораблей. Рейд Тидмагуша, привыкший к более скромным эскадрам, еще не видел столь большого количества блестящих гостей.

Виль д'Аврэ концом трости указал Анжелике на корабль, самый маленький, но украшенный скульптурами и позолоченный, который поднял якорь и грациозно маневрировал, пока остальные громоздкие суда занимали места на рейде.

— Это мой корабль… Вы помните? Тот, который господин де Пейрак подарил мне, чтобы компенсировать потерю моей бедной «Асмодеи», украденной бандитами.

Анжелике показалось, что она различила лицо очень красивой сирены с длинными волосами и соблазнительным бюстом, которая располагалась на носу корабля.

Но корабль перемещался, и вскоре Анжелика увидела украшения кормы. Это были резные гирлянды из фруктов и цветов, в середине которых располагалось название — имя морской птицы.

— Афродита!..

— К счастью вы обещали господину Сен-Шамону не называть судно языческим именем типа «Асмодея», — сказала Анжелика, смеясь.

Затем она рассмеялась еще громче, увидев картину, представляющую Афродиту, рождающуюся из морской пены, и как и подобает — очень красивую, обнаженную, черты которой могли вызвать у посвященных определенные воспоминания.

— Вам, однако, удалось воплотить в жизнь один из ваших самых экстравагантных капризов.

— У меня возникло много трудностей, но я нашел художника. Не правда ли, похоже? — сказал он, польщенный. — Вас все узнают. Картина господина Патюреля на его «Сердце Марии» по сравнению с этой ничего не стоит.