Триумф блицкрига
Шрифт:
Второй плюс в том, что в генеральские ряды он внес яблоко раздора, хотя, судя по всему, они и так друг друга не шибко любили. Однако сплочения генеральской своры надо добиться в нужный момент, ведь ничто так не объединяет спорщиков, как один общий враг, а такой есть, до скрежета зубовного — Гимлер и СС.
«Пользу тут принесет и „папаша“ Мюллер. А если гестаповец начнет крутить, то есть абвер на него. Сейчас нужно эсэсовцев из окружения потихоньку вытурить, полностью заменив их военными, благо в личную охрану фюрера Геринг целую парашютную роту определил — этим парням доверять
Андрей снова сладко потянулся, чувствуя, как хрустят косточки. Хотя раньше, в молодом теле, это было наслаждением, а сейчас короткой радостью — в животе бурчало, а оттого в полной мере удовольствия от отдыха он не испытывал.
— Мой фюрер, — дверь тихо отворилась, и на пороге появился Шмундт. Все эти дни полковник находился при нем неотлучно, полностью перетянув на себя «одеяло» с других адъютантов. А это было неплохо — полковник, как он знал из истории, Гитлеру был абсолютно верен и погиб 20 июля 1944 года во время покушения.
— Получена радиограмма от Гудериана — англичане отброшены от Дюнкерка и прекратили атаки. Пытаются вывезти войска с побережья, используя сотни малых суденышек, яхт и катеров. Генерал просит помочь боеприпасами для артиллерии, весь английский плацдарм простреливается его танкистами насквозь.
— А что люфтваффе?
— Погода нелетная, мой фюрер! Но наша метеослужба обещает завтра разъяснение.
«Так, — Андрей на минуту задумался. — Англичане начали „Динамо“, и теперь все решится в ближайшее время. Понятно, что сейчас триста тысяч своих солдат британцы не вывезут — Дюнкерк-то взят. Но с побережья тысяч сто смогут эвакуировать, а этого бы не хотелось. А значит…»
— Вторая танковая к нему уже подошла?
— Да, мой фюрер!
— Пусть генерал атакует англичан всеми силами. Боеприпасы тратит не жалея! Вопрос решится не за дни, Шмундт, а за считаные часы. Нужно перехватить горловину и сорвать эвакуацию. Немедленно радируйте Гудериану от моего имени и поставьте в известность Манштейна.
— Генерал уже знает и сам предложил нанести удар, хотя заметил, что потери в танках будут значительные.
— На войне без потерь не бывает. Что лучше, полковник, — потерять пару сотен танков, но уничтожить десять английских дивизий, или поберечь панцеры и ждать, пока британцы к этим десяти добавят вдвое больше?
— Здесь выбора нет, мой фюрер! Только наступление приносит победу.
— То-то же, Шмундт! А потому как прибудут Тодт с генералом Томасом и Шпеер — немедленно ко мне. А я часок отдохну.
— Да, мой фюрер!
Дверь за Шмундтом закрылась, и Андрей снова прилег на диван, засунув руку под затылок, и усмехнулся — смешная вышла история с этим боксером. Никакой он пока не парашютист, еще немецкое КМБ проходит. Просто, пока он с разбитой мордой шепелявил, адъютанту от люфтваффе показалось, что фюрер требует к себе своего любимчика-боксера, которого постоянно одаривал да телеграммы приветственные слал.
Шмеллинга быстро выдернули
Молодой капитан с немым вопросом в глазах посмотрел на командира 3-й пехотной дивизии. Англичане всегда славились своей выдержкой и хладнокровием, и Бернард Лоу Монтгомери, потомок славного рода, не был исключением. Даже сейчас, в кошмарном аду войны, этот видавший виды 53-летний генерал выглядел так, будто собрался на прием в Виндзорский замок.
Но в глубине души старого вояки все бурлило, как в котле. То, что он видел, походило на катастрофу. Его дивизия должна была эвакуироваться первой из Фландрии, но не таким же образом?!
— Воздух!!!
Отчаянные вопли заставили генерала чуть поморщиться. Зачем кричать, если укрыться все равно негде? Вся песчаная полоса берега была плотно забита автомашинами, пушками и густой колыхавшейся массой его солдат. Вооружение и технику бросали прямо на берегу — погрузить ее на малые суденышки было просто невозможно. Да и бог с ней — у короля новое найдется, а вот взять его величеству опытных солдат просто неоткуда.
Из-под густых облаков донесся душераздирающий вой сирен — в голубые просветы стремительно ворвались узкие хищные силуэты, высунув из изломанных крыльев шасси с обтекателями. От самолетов отделились черные капельки бомб, и, завидев их, генерал проворно, но с достоинством истинного джентльмена, спрыгнул в глубокую воронку.
Он не боялся погибнуть, просто не хотел умирать глупо. А бомба в одну и ту же воронку дважды не попадает, так что шанс уцелеть был не малый. Песок под ним тут же закачался ходуном, а уши заложил грохот взрывов.
Вчера было пасмурно, самолеты не летали, но сегодня, как только разъяснело небо, «штуки» бомбили уже пятый раз. Вернее, третий, две атаки сорвали «спитфайры», надежно прикрывшие узкий плацдарм.
Как только вой прекратился и самолеты, взревев моторами, удалились в облака, генерал сразу же поднялся. Смахнув небрежными хлопками ладоней песок, он огляделся по сторонам. Такой армией стоило гордиться — никакой паники, все заняты своим делом. Порядок практически идеальный, с поправкой на условия.
Серая гладь Канала, прижатая вверху тяжелыми облаками, была густо усеяна сотнями мелких суденышек — катерами, буксирами, лодками, баркасами и яхтами. Тысячи англичан отозвались на призыв правительства и пришли сюда на своих челнах, чтобы спасти армию. Не в этом ли проявилась воля небес, спасающих Англию!
— Ну что ж, мой мальчик! — Монтгомери с усмешкой в глазах посмотрел на адъютанта. — Я думаю, пора и нам скоро отплывать, раз моих солдат уже осталось мало на берегу. Надо освободить место для следующей дивизии.