Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. Книга 1
Шрифт:
Кто ввел в обиход страшный термин «враг народа»? Откуда он появился? Конечно, дело не в понятии, а в попытке найти какие-то исторические, политические, логические обоснования, которые использовал Сталин для широкого применения социального насилия. Я уже упоминал в начале книги, что Сталин впервые познакомился с историей Великой французской революции в Туруханске. На него произвела большое впечатление решительность Робеспьера и Кутона, добившихся в критическую минуту принятия Закона об упрощении судебного процесса над «врагами революции». Ему импонировала формула Робеспьера: «…кто ходит в шитых золотом штанах, тот враг всех санкюлотов». Кто не с революцией, тот ее враг, по-своему читал Робеспьера Сталин. Еще тогда он отметил
Сталин в истории искал не только аналогии, но и аргументы для своего оправдания в будущем. Ему очень импонировала мысль Робеспьера, высказанная им 5 февраля 1794 года в Конвенте: врагами народа следует управлять с помощью террора… Ведь это по настоянию Робеспьера, в ответ на убийство Марата, Шалье, Лепелетье де Сен Фаржо и других якобинцев, Конвент декретировал: «Поставить террор в порядок дня». Революционный трибунал, созданный Конвентом за полтора месяца до начала термидора, вынес 1563 приговора, и из них лишь 278 оправдательных, остальные смертные! Робеспьер не остановился перед тем, чтобы отправить на эшафот и таких деятелей, как Дантон, Демулен, Филиппе…
Сталин, однако, не хотел замечать, что Робеспьер так же ценил жизнь тех, кого посылал на казнь, как и свою. Советский диктатор всегда смертельно боялся покушений. Поэтому в основе обвинений множества несчастных была пресловутая статья 58 «совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти». Листая тома уголовных дел, видишь (если верить судопроизводству того времени), что тысячи и тысячи советских граждан только и думали, как устранить «вождя» и все его окружение! Сталин не хотел повторять ошибок Великой французской революции. Его террор будет беспощадным!
Хотя термин «враг народа» был в обиходе и раньше, после 1934 года Сталин наполнил его конкретным содержанием. Еще в «Закрытом письме», которое ЦК партии направил в республиканские и областные парторганизации 29 июля 1936 года и к которому Сталин непосредственно «приложил руку», подчеркивалось, что враг народа обычно выглядит «ручным и безобидным», что он делает все для того, чтобы «потихоньку вползти в социализм», что это люди, не принявшие социализма, и чем безнадежнее будет их положение, тем охотнее «они будут хвататься за крайнее средство…».
Как мне рассказывал А.А. Епишев, работавший в 1951–1953 годах заместителем министра государственной безопасности, Берия любил на совещаниях подчеркивать мысль, авторство которой он приписывал Сталину: «Враг народа не только тот, кто вредит, но и тот, кто сомневается в правильности линии партии. А таких среди нас еще много, и мы должны их ликвидировать…» Епишев, скупой на рассказы о себе, делился в редкие минуты откровений:
– Удалось с трудом вырваться из бериевского вертепа. После неоднократных просьб отпустить меня вновь на партийную работу Берия зловеще бросил:
– Не хочешь со мной работать? Ну что же – как хочешь…
– Через несколько дней меня направили в Одессу, – продолжал собеседник, – вновь избрали первым секретарем обкома, а вскоре ко мне зашел начальник областного управления МВД и предложил с завтрашнего дня оставаться дома. Я знал, что это значит: со дня на день будет арест… А тех, кто работал рядом с ним и в чем-нибудь сомневался, Берия считал не «простыми» врагами народа. Меня чудом спас счастливый случай: Берию в эти самые дни арестовали… «Враг народа» была универсальная форма отбора тех, кто не подходил под сталинский ранжир…
Думаю, это образное выражение Епишева довольно верно схватывает существо вопроса. Ну а не подходили под «сталинский ранжир» многие. Большинство же просто обвинялись в том, что они не подходят. Таким образом, сталинская концепция «врагов народа», внешне заимствованная «вождем»
Сталин с помощью идеологического аппарата исподволь нагнетал в стране атмосферу подозрительности, настраивая на ожидание предстоящей кровавой чистки.
Подавляющее большинство советских людей безоговорочно поверили, что идет борьба не на жизнь, а на смерть с людьми, которые не оставили надежд реставрировать капитализм в нашей стране. Передовицы газет уже в январе 1937 года пестрели заголовками «Шпионы и убийцы», «Торговцы Родиной», «Троцкист вредитель – диверсант – шпион», «Подлейшие из подлых», «Троцкистская шайка реставраторов капитализма»… Непрекращающийся «массаж» общественного сознания давал свои плоды: люди негодовали, узнав о подлости тех, кто так долго «маскировался».
Как это могло произойти? Почему Сталину и его окружению удалось убедить партию, народ в том, что они живут среди врагов? Как обосновывалось настоящее безумие шпиономании и вредительства? В значительной мере на эти вопросы отвечает февральско-мартовский Пленум ЦК партии 1937 года.
На Пленуме, который продолжался около двух недель, было заслушано немало докладов. Начал секретарь ЦК А.А. Жданов, доложивший о подготовке парторганизаций к выборам в Верховный Совет СССР по новой избирательной системе и перестройке партийно-политической работы. Жданов, который уже стал пользоваться особой благосклонностью «вождя», в своем докладе высказал ряд как будто верных мыслей. В частности, он подчеркнул, что «новая избирательная система означает гораздо более широкую гласность в деятельности советских организаций». Он вполне справедливо поставил вопрос о состоянии внутрипартийной демократии как важнейшем условии нравственного здоровья ВКП(б). Но тут же привел цитату Сталина о том, что, хотя «нам бьет в глаза культурная работа диктатуры», органы подавления сегодня так же нужны, как и в период гражданской войны. Мы не можем не учитывать, продолжал докладчик, что, «пока наши люди дремлют и раскачиваются, враги уже действуют…». А в партии обстановка, по словам Жданова, непроста. Ряды партии редеют; в ней оказалось немало врагов. Далее он заявил: «Вредная практика кооптации укоренилась и зашла далеко. Практика кооптации нарушает законное право членов партии принимать участие в выборах своих руководящих органов».
Затем секретарь ЦК привел любопытные данные. В бюро райкомов и горкомов кооптировано до 59 % членов и кандидатов в члены бюро. В Киеве, например, заявил Жданов, 19 октября 1934 года в горком кооптировали сразу 14 человек, в том числе Ашрафьяна, Дзениса, Сенченко, Тодера и других, оказавшихся врагами народа. В Харьковском горкоме из 158 членов и 34 кандидатов, избранных на IV городской партийной конференции, осталось только 59, а кооптировано 61. А бюро горкома, за исключением одного, состоит целиком из кооптированных. В Ленинском районе Харькова 4 апреля 1936 года ставился вопрос об «исключении целой пачки людей», говорил Жданов. Пригласили и актив. Зачем? А затем, что на пленуме райкома присутствовали 10 членов, а надо было вывести 12 человек! Так 10 человек сожрали 12 человек! ( Смех среди участников Пленума. ) Жданов еще долго приводил подобные примеры.