Триумф королевы, или Замуж за палача

Кос Анни

Ирония заключалась в том, что ни одна власть не могла обойтись без дознавателей, палачей и шпионов, но ни одна власть не была готова признавать это публично. Пользоваться их навыками? Да. Щедро оплачивать усилия? С лихвой. Но протянуть руку исполнителям — никогда.

Сейчас Максу было плевать. Почти всю сознательную жизнь он приучал себя не замечать чужого презрения и собственных эмоций, заменяя их наблюдательностью, холодным анализом, привычкой не оценивать, а запоминать факты. Это давало если не броню, то очень хорошее её подобие. Нельзя оскорбить и унизить того, кто признает свое место в иерархии, называет вещи настоящими именами и

не пытается оправдать кровь на руках высокими целями и волей богов. Боги не правят миром, это линаар понял в день, когда его заставили расстаться с матерью, миром правят люди. Со временем оказалось, что у каждого из этих людей есть слабости, изъяны, глупые, ничем не оправданные надежды. Стремления разной степени абсурдности, мерила приемлемости, основанные на собственном опыте и начисто отрицающие опыт чужой.

Линаару понадобились годы, чтобы понять: люди слабы. Презрение к нему — это защитная реакция, всего лишь замаскированный страх, боязнь признать в самих себе то темное, жестокое, отвратительное, что он олицетворял. И чем сильнее была эта внутренняя тьма, тем ярче горел огонь ненависти, настойчивое желание оправдаться в собственных глазах.

Дверь в который раз распахнулась настежь, на мгновение продемонстрировав комнату, заполненную людьми, огромный стол, заваленный бумагами, женскую фигуру в черном. Королева Агнес даже в скорби сохраняла величественный вид, умудряясь казаться более изящной и уверенной в себе, чем любая из окружавших её дам. Однако по-настоящему важным было другое: она была сильнее внутренне, к ней прислушивались, её слово весило не меньше, чем до этого — слово Фердинанда.

Затем дверь закрылась, и Макс снова остался у порога, чтобы ждать, ждать и ждать.

— Напрасно тратите время. Она вас никогда не примет.

Появление амарита Макс пропустил, как, впрочем, и всегда. Звериное чутье, обычно позволяющее линаару заметить излишне пристальное внимание, упорно отказывалось срабатывать с другим полудемоном. Возможно, чувствовало родственную, хоть и сильно разбавленную, кровь их праотца, а возможно, просто уравнивало шансы в случае возможной схватки.

— Посмотрим.

Макс сухо кивнул и отвернулся, всем видом показывая, что не намерен продолжать разговор. Однако амарит не собирался уходить, наоборот, подошел ближе и, небрежно сложив руки на груди, присел на край широкого подоконника.

— Интересно, как вы вообще сюда пробрались? Охрану следует выпороть за подобную халатность.

— У них не хватило полномочий остановить мужа герцогини.

— О! Начинаете пользоваться новыми привилегиям? — его губы растянулись в улыбку, но глаза остались холодными и настороженными. — Не привыкайте: падать будет больно.

Вместо ответа Макс смерял собеседника взглядом, быстро просчитывая его слабые точки. Жаньи сидел слишком расслабленно, руки сцеплены, из такого положения мгновенно не выйти, к тому же точка равновесия весьма условна. Максу хватит одного резкого выпада, чтобы повредить незакрытую шею или разбить переносицу, опрокинуть противника навзничь и нанести удар локтем в область груди или живота. Потом амарит, конечно же закроется, подоспеет охрана или даже жрецы, но мысль о том, что это смазливое лицо уже будет разукрашено кровью, неожиданно успокоила.

— Я думал, у вас есть дела поважнее, чем разговор с изгоем.

— Отчего же? Это весьма и весьма забавно. Я могу часами наблюдать за тем, как вы мечетесь из угла в угол, в надежде найти выход из запертой клетки,

отказываясь верить, что выхода нет.

— Он есть.

— Да неужели? Глядите, — не по-мужски изящным жестом Жаньи указал в сторону двери, выпускающей очередного военного в расшитом золотом черном мундире. — Вы знаете кто это? О, по глазам вижу, догадываетесь. Армия на её стороне. Закон на её стороне. Приличия на её стороне. Если совет и будет что-либо обсуждать, то это личные выгоды и возможные условия сотрудничества.

— Лидор — ничто без флота, а флот — это Сюзанна. Южные провинции, зерно и торговля — это Сюзанна. Простые горожане, жители деревень, наемные рабочие — это Сюзанна. Погромы в городе ничему вас не научили? Ах да, вас же здесь не было, вы предпочли удрать, чтобы ненароком не стать поживой воронам.

— Толпа на улицах ничего не решает, — отбил Жаньи.

— Тогда почему этот разговор вообще стал возможным? — Макс насмешливо приподнял бровь, любуясь тем, как на лице амарита сквозь маску спокойствия проступает заметная тревога.

— Потому что я любопытен. Королева не станет с вами говорить, но я — могу. Чего вы хотите?

— Свободы в обмен на безопасность. Снимите печать, и я сделаю так, что вы больше никогда не услышите ни обо мне, ни о леди Сюзанне.

— Её голова стала бы замечательным украшением городских ворот.

— Я не обещаю вам её голову, — огрызнулся Макс. — Я обещаю спокойствие.

— Увезете ее прочь?

— Какая вам разница?

— О! — глаза амарита нехорошо сверкнули. — Разница есть. Я мог бы напомнить, что удержать Сюзанну вам не по силам. Вы соперники по крови и по духу, рано или поздно перед вами станет выбор: её смерть, контроль над её сознанием или возвращение в Лидор. Я умолчу и о том, что для леди Вики вы просто средство, что она отлично справится с ролью тирана без вашей помощи, а потому выпускать её из вида опасно. Я просто спрошу, неужели вы думали, что я отпущу вас, линаара, убившего мою сестру, разгуливать на свободе, наслаждаясь ветром, солнцем, самой жизнью, которой у Мины никогда не будет? — Его глаза потемнели от гнева, в голосе прорезались металлические нотки: — Я вижу её во снах, слышу её голос, чувствую её запах. И вспоминаю её лицо, обезображенное безумием, каждый безднов раз, когда вижу вас, мэтр.

— Разве той мести мало? — Макс прикоснулся к шраму на лице, силясь сдержать гнев. — Сорванный побег, боль, пытки, годы рабства — недостаточная цена?

— Этого мало, — Жаньи скользнул вперед мягким кошачьим движением и прошипел: — И всегда будет мало. Я хочу большего.

Правой рукой Макс выхватил из-за спины кинжал, а левой вцепился амариту в волосы, вынуждая откинуть голову назад и подставить под удар незащищенную шею. Толкнул соперника всем телом, заставляя впечаться спиной в стену, выбивая воздух у него из легких, а затем прижал лезвие к тонкой коже.

— Прочь, не то его голова покатился на пол прямо сейчас!

Стража, кинувшаяся было на выручку амариту, замерла на месте. Макс слегка нажал на рукоять:

— Подтвердите приказ, милорд. Мне кажется, парни не расслышали с первого раза.

Жаньи оскалился, как показалось Максу, не со страхом, а с издевкой, но все-таки прохрипел:

— Опустите оружие и отойдите на десять шагов.

Воины переглянулись. Один действительно вернулся к двери, второй — выскочил вон, очевидно за подмогой. Макс усилил хватку, вынуждая пленника выгнуть шею на пределе допустимого и заскрести пальцами по камню.