Триумф Красной Звезды
Шрифт:
Буркнув что-то в ответ на наши радостные приветствия, она сразу же берет организацию процесса в свои руки. Представителем с нашей стороны выступает Григорий Давыдович, и, кажется, он здесь единственный, кого эта дама нормально воспринимает и вообще считает за человека. Я возмутительно молод, музыканты слишком патлаты, звездочки до неприличия красивы. Ну, а Львова видимо слишком хорошо одета, чтобы вызывать у нее доверие. А все вместе мы проявили неслыханную наглость, когда заставили ее покинуть пределы родной таможни и организовать разгрузку контейнера прямо у стен своей студии. И сейчас, судя по всему, нас ждет неминучая расплата за такое вопиющее непочтение. Клаймич быстрее
Вместе они осматривают и снимают защитные пломбы, составляют и подписывают акт о вскрытии контейнера. Григорию Давыдовичу /о чудо!/ даже удается уговорить таможенницу перенести все содержимое контейнера в здание студии, чтобы не заниматься досмотром на улице, прямо под открытым небом перед носом воющих фанатов. Поклонников быстро оттесняют наши тяжи, и под строгим надзором таможенников, все сумки, коробки и пакеты наши музыкантов заносят в репетиционный зал. Там то и начинается многочасовая тягомотина с досмотром. Проводят его таможенники тщательно и придирчиво, засовывая нос в каждую коробочку и каждый сверток...Клаймич, дай ему бог здоровья, спокоен, как удав, и организованно подзывает к столу, где по-хозяйски расположилась "щука", сотрудников.
Сначала Львова уносит к себе в мастерскую концертные костюмы и реквизит. К этому у таможенников претензий нет. Потом музыканты забирают свои инструменты, и среди них обнаруживаются те самые синтезатор и микшерный пульт последнего поколения, которыми мы так восторгались в студии на Эбби Роуд. Это щедрый подарок от Гора, и в пачке документов, привезенных вчера Праудом, есть дарственная на них. Я-то узнал об этом еще вчера, но для ребят это полный сюрприз. Дрожащие руки, ошалелые от счастья глаза - кто-то явно сегодня снова ночует в студии. Зато полной неожиданностью даже для меня оказывается подарок, переданный нам Грейс Мирабеллой. Эта мировая тетка, которую я уже, кажется, обожаю, передала нам в дар шикарный профессиональный стол для визажиста в виде большого переносного кейса. Эх, рановато мы свинтили из Англии! Глядишь, нам бы еще столько нужного подарили после Савойя... Светка вцепляется в кейс намертво, Клаймичу с большим трудом удается уговорить ее дать таможенникам проверить его содержимое. Все это время она не отходит от стола ни на шаг, вызывая этим у тетки еще большее раздражение.
Ну, а потом все разбирают на кучки свои личные вещи в соответствии с заранее составленными списками. Надо отдать должное, сотрудники Гора сложили наши вещи очень аккуратно - сумки застегнуты, вся мелочь бережно упакована в коробки. Народ по очереди подходит к столу. На первом же списке, который принадлежит Татьяне Геннадиевне, таможенница возмущенно поднимает брови
– Простите, это какие же командировочные вы получили, что у вас столько покупок?!
Только я открываю рот, чтобы сказать, что это не ее собачье дело, как меня опережает Клаймич. Он бодро раскладывает документы перед возмущенной теткой, демонстрируя ей нашу законопослушность
– Вот ведомость на премию от американского продюсера в английской валюте.
– Хорошо устроились...
– тихо цедит сквозь зубы тетка своему напарнику, но так, что мы все слышим.
Клаймич невозмутимо делает вид, что у него плохо со слухом, и продолжает докладывать ей
– Вот ведомость на уплату подоходного налога с этой премии, тоже в валюте. А вот ведомость о сдаче в бухгалтерию министерства неистраченных остатков премии в валюте, по прибытии в Москву.
Тетка придирчиво изучает документы, пестрящие кучей подписей и печатей. Вообще-то, мы вовсе не обязаны
– Ну, хорошо...
– тетка брезгливо отодвигает в сторону ворох тряпок, чьи этикетки сплошь исчирканы фломастерами. Похоже, о тотальных распродажах на Западе она знает не понаслышке.
Дальше все происходит более или менее прилично, пока личные покупки сотрудников не заканчиваются. Пристальный интерес капитана вызывают только разные музыкальные приблуды, купленные музыкантами. Слышу, как музыканты терпеливо объясняют таможеннику техническое назначение каждой вещи: специальные шнуры, радио микрофоны, приставки-преобразователи звука к гитарам, какие-то "квакушки", и еще масса всякой технической хрени, о которой они говорят с придыханием. Так вот на что у наших парней ушла вся горовская премия...! Маньяки музыкальные...
А потом настает момент, когда на столе остаются только покупки, предназначенные для подарков ВИП персонам и купленные для "общественного" пользования. И вот тогда настает разгул таможенной бюрократии, и всех ее запретительных инструкций. Глаза "обмороженной щуки" блеснули злорадным торжеством, и она весомо произнесла любимое слово всех советских бюрократов, для убедительности припечатывая стол рукой
– Запрещено!
Девчонки возмущено гудят, бедный Клаймич пытается объяснить таможенникам, что рулоны тканей и швейная фурнитура пойдут на изготовление сценических костюмов для группы.
– Запрещено. Вы обязаны были провести покупку тканей через Министерство, которому непосредственно подчиняетесь. Если каждый начнет таскать на себе через границу рулоны тканей, прикрываясь своей работой, то в стране наступит бардак и разгул спекуляции! По установленным правилам отрез ткани не может превышать десять метров.
– Но костюмов для солистов требуется много, а еще есть танцевальная часть группы!
– Львова вспыхивает от негодования, принимая обвинения в спекуляции на свой счет.
– Объясняйте эти подробности в своем Министерстве. Мы действуем согласно своим служебным инструкциям.
– Значит нужно менять ваши устаревшие инструкции!
– Вас забыли спросить, гражданка Львова!
Вот полностью согласен с нашим модельером, но сейчас, после ее слов конфликт начинает разгораться по нарастающей. И я зол, как сто китайцев! Мало того, что ткани жалко, так еще и вся дорогая кожгалантерея, закупленная Львовой, тоже попала под раздачу. Завтра уже день рождения Брежневой, а ее подарок лежит сейчас в конфискованной куче вещей. Клаймич пытается погасить конфликт, предлагает провести из МВД письмо, разрешающее нам покупку тканей для нужд студии.
– Раньше нужно было озаботиться таким письмом. Мы же не будем сидеть и ждать, когда вы нам его привезете. И вообще, наш рабочий день закончен. Мы забираем эти вещи на таможенный склад, и дальше будем решать их дальнейшую судьбу.
– А ...какая их ждет судьба?
– По действующему закону их передадут оценочной комиссии с участием товароведов, а потом они будут проданы через магазины Госфонда.
Угу... охотно верю. Что-то я сильно сомневаюсь, что дело вообще дойдет до Госфонда. Ткани еще могут, а вот фирменная кожгалантерея известных брендов - это вряд ли. "Затеряется" в пути, как пить дать! Или найдут в ней потом что-нибудь такое "веселенькое", за что нас всех затаскают по допросам. Нет уж, из стен студии эти вещи выпускать никак нельзя. Хотя бы из соображений безопасности. И пора уже заканчивать этот цирк!