Триумф любви
Шрифт:
При этих словах на глазах девушки показались слезы.
— Пожалуйста, прошу вас, не злитесь на меня. Я знаю, мне не стоило приезжать, но я вам писала и писала, а вы так и не ответили ни на одно мое письмо.
— Вы мне писали? — Лорд Винчингем был действительно удивлен.
— Конечно! Я писала вам каждое воскресенье. Нам говорили, чтобы в этот день мы писали письма родителям. Но у меня нет родителей, поэтому я писала вашей светлости.
Лорд Винчингем приложил руку ко лбу.
—
— Вы ведь граф Винчингем? — ответила Тина Крум. — Значит, я ищу именно вас. Вы же не забыли, милорд, что в течение пяти лет вы опекали меня и платили за мою учебу в школе?
Только теперь лорд Винчингем начал что-то припоминать.
— Крум! — произнес он, потом еще раз. — Крум!
Девушка от радости захлопала в ладоши.
— Замечательно! Вы вспомнили! — воскликнула она. — Моего отца звали Чарльз Крум, он спас вам жизнь. Помните?
Лорд Винчингем опять приложил руку к болящей голове.
— Да, конечно, теперь припоминаю, — ответил он. — В Америке. Это было даже не сражение, а так, небольшая перестрелка. Мою лошадь подстрелили, я упал и потерял сознание. Если бы ваш отец не остался бы со мной и не отстреливался бы от врагов, я бы сейчас не стоял здесь перед вами.
— О да, он так часто об этом рассказывал! — подхватила Тина. — Он говорил о вашем мужестве, о том, как вы поднялись на ноги и потом вместе с ним вдвоем пробились к своему отряду сквозь вражеский огонь. Мой отец искренне уважал вашу светлость, и именно поэтому, когда он умирал, он обратился к вам с просьбой стать моим опекуном.
— Да, да, конечно, теперь я вспомнил!
Лорд Винчингем вспомнил, как пришло это письмо, как он прочитал его и бросил на стол своему поверенному.
— Сделайте, что сможете для этого милого ребенка, сэр! — сказал он тогда. — Вряд ли полковник Крум оставил ей какое-нибудь наследство, — добавил граф.
Во взгляде поверенного мелькнуло замешательство.
— Мне только хотелось бы знать, милорд, сколько…
— Я же сказал, — прервал его резко лорд Винчингем, — не беспокойте меня подробностями. Делайте то, что считаете нужным. Боже мой, я не вынесу, если кто-то станет обременять меня своими детьми и мне еще придется нанимать им няньку.
По всей видимости, его указания были выполнены.
— Я понимаю, вы учились в школе, — наконец сказал граф. — Я поручил своему поверенному устроить это.
— Я ходила в школу последние пять лет, — ответила Тина, — но мне там больше нельзя оставаться. Я уже взрослая, и меня там больше не хотят видеть.
— Вы уже взрослая? — в недоумении повторил
Тина кивнула.
— Да, мне семнадцать с половиной. — Она сказала это таким тоном, как будто ей исполнилось семьдесят.
— И они не хотят вас больше там видеть, — как-то глупо отозвался лорд Винчингем.
— И даже если бы хотели, я бы ни за что там не осталась, — добавила Тина. — Я уже взрослая. Я хочу увидеть мир. Мне очень хочется переехать в Лондон и, конечно же, удачно выйти замуж.
— Нисколько не сомневаюсь в этом.
Лорд Винчингем опустился в кресло. Тина села напротив него, педантично укладывая складки платья своими крошечными пальцами.
Граф прокашлялся и начал:
— Сейчас ситуация немного осложнилась.
— О, я знаю, — перебила Тина. — Вы, наверное, очень сердитесь на меня за мой внезапный приезд. Но что я могла поделать? Я полгода объясняла вам все в своих письмах, но все, что я получала в ответ, были извинения вашего поверенного: «Его светлость в отъезде…», «Его светлость занят другими делами…»
Тина так точно угадывала напыщенные интонации поверенного, что лорд Винчингем не смог сдержать улыбку.
— Наконец я решила больше не ждать, — продолжала его подопечная. — Я сказала директору школы, что получила ответ от вашей светлости и что вы хотели бы видеть меня в Лондоне. Они все были очень добры ко мне и, я думаю, немного завидовали мне, когда я уезжала. Я села в дилижанс, и вот я здесь.
Тина остановилась на минуту, потом с сияющими глазами воскликнула:
— Здесь так восхитительно! Этот город, этот великолепный дом! Я именно таким его себе и представляла.
Она увлекалась, как ребенок, и у лорда Винчингема было очень неприятное чувство, как будто он собирался убить бабочку или застрелить соловья.
— К сожалению, вы не можете здесь остаться.
Лицо Тины сразу помрачнело.
— О, пожалуйста, пожалуйста, не отправляйте меня обратно! — взмолилась она.
Она встала со стула, подошла к лорду Винчингему и опустилась перед ним на колени.
— Прошу вас, не прогоняйте меня. Я уже не ребенок. Девушки будут смеяться надо мной, когда узнают об этом. Я же соврала им, я не смогла удержаться. Я сказала, что вы представите меня в высшем обществе. На самом деле я даже сказала, что… — Тина замолкла на минуту, и ее щеки залились краской, — что вы представите меня самому принцу Уэльскому.
Еще ни у одной женщины лорд Винчингем не видел такой чистой и нежной кожи, которая то заливалась краской, то становилась белой как мел. Но больше всего его очаровывали ее глаза, опушенные густыми черными ресницами, создававшими странный контраст со светлыми волосами.