Триумф Рози

Симсион Грэм

– Ну да. В общем, мне и тебе. А падать в снег ты как, не боишься? – Люси продемонстрировала эту процедуру, рухнув в снег. – Давай-ка, попробуй!

Хадсон стоял неподвижно, однако Бланш немедленно кинулась в мягкий сугроб, после чего со смехом встала. Вероятно, под давлением окружающих Хадсон почувствовал необходимость вести себя соответственно. Он медленно повалился, а затем повторил то же действие еще дважды, причем каждый раз – энергичнее. Затем снова вступила Бланш, приложив еще более существенные усилия, на что Хадсон ответил броском в снег на пределе сил. Соревновательность стимулировала поведение, которое в иных случаях было бы сочтено нелепым

и смехотворным.

– Ну вот, больнее не будет, – пообещала Люси. – Как, готовы покататься на сноуборде?

– У меня проблемы со зрением, – поведала Бланш.

– Я черная или белая? – спросила Люси.

Бланш рассмеялась:

– Белая.

– Значит, годишься. – Взглянув на меня, она заметила: – И у папы твоего претензий не будет.

Я объяснил, что не являюсь отцом Бланш и что урок предназначался лишь для Хадсона. Но Люси, в свою очередь, объяснила, что плата все равно одна и та же: использование сноуборда и специальных ботинок покрывается неиспользованием лыж.

– И вы тоже можете с нами, если хотите.

– Я не испытываю потребности в изучении искусства катания на сноуборде, – отметил я.

– Да я просто о ребятах думаю. Вначале у всех не очень-то с координацией, и если они увидят, что вы сами то и дело падаете…

– Сейчас я восстанавливаюсь после операции на подколенном сухожилии. Было бы неразумно подвергать его чрезмерной нагрузке.

Она кивнула:

– Тогда ладно. И перед ребятами по-дурацки не будете выглядеть. – Она засмеялась, но я ощутил в ее словах некоторое порицание.

– Нам могут предъявить иск, если Бланш упадет и умрет, – заметил Хадсон. – У нас нет формы-разрешения.

Вероятно, Хадсон был прав. Мать Бланш явно отличалась иррациональностью мышления, вследствие чего вполне могла бы инициировать судебные процедуры из-за того, что я подверг ее дочь воздействию радиоволн, или глютена, или химических веществ, содержащихся в солнцезащитном креме, которым она должна была обязательно покрыть открытые участки кожи. Впрочем, в этот момент появилась сотрудница лыжной школы, общавшаяся с нами ранее, и сообщила, что по проводной телефонной линии удалось соединиться с матерью Бланш.

Бланш объяснила ей ситуацию, после чего небрежным движением сунула мне трубку.

– Алло, – сказала в трубке мать Бланш. – Извините, я даже не знаю, как вас зовут.

– Извинения не требуются. Мы не знакомы и никогда не встречались. Я и не ожидал, что вы знаете мое имя.

После долгой паузы она произнесла:

– Я Алланна. Просто не верится, что я пропустила в этой анкете вопрос о сложностях со здоровьем. Извините, мне надо бы вас поблагодарить. Вы очень любезны.

– Но я абсолютно ничего не делаю. И вас это должно ободрить. Я отдал проблему на аутсорсинг, теперь этим занимается профессионал. Ее зовут Люси. Среди лыжных инструкторов существует очень высокая конкуренция, так что если она получила это место не с помощью каких-то коррупционных действий, то должна быть вполне компетентна в своей области. Однако я настаиваю, чтобы вы дали мне обещание не предъявлять никаких юридических претензий в том случае, если Бланш получит увечья или погибнет, независимо от того, несу ли я за это реальную ответственность – полностью или частично.

– Мм… это ведь просто формальность, да? Вы ничего такого не замышляете?

– Совершенно верно.

Она засмеялась:

– Я и учителей толком не знаю, так что, думаю, тут разницы никакой. Простите, это как-то грубо прозвучало.

– Вовсе нет.

Прозвучало это вполне

разумно, что стало для меня неожиданностью.

– Мне очень неловко вас просить… но вы, может, смогли бы привезти обратно и Бланш? Мы совсем рядом живем, в Торнбери.

– У меня есть решение получше. Если я препоручу Люси общее руководство всеми дневными занятиями Хадсона и Бланш во время этой поездки, она сможет по вечерам возвращать их учителю. Дети получат возможность участвовать в мероприятиях, не связанных с лыжами, и Бланш достигнет своей цели по ознакомлению со школьным коллективом.

Я мог бы добавить: «И Хадсон не будет чувствовать себя униженным из-за того, что ему пришлось раньше времени возвращаться домой», но меня слушали и он, и Бланш.

– Вы серьезно? Вы правда все это организуете для Бланш?

– Это потребует лишь минимальных пошаговых усилий.

– Даже не знаю, что сказать. Спасибо вам огромное. Простите, пожалуйста…

– Никакие извинения не требуются. Хадсону будет комфортнее в обществе другого ребенка. То есть в обществе Бланш.

– В общем, спасибо вам еще раз. Вы хороший человек. Но вы сможете устроить так, чтобы она ни в коем случае не ела сахара?

Возникли некоторые осложнения. На Рози произвело впечатление найденное мною решение проблемы, однако она все же настаивала, чтобы я дождался мистера Уоррена и передал детей лично ему.

– Может, его все это не так воодушевляет, как тебя, – предположила она.

Рози оказалась права, хотя поначалу мистер Уоррен держался очень доброжелательно.

– Зовите меня просто Нил, – попросил он. – Можно даже Кроликом. Когда-то я немного играл в крикет, а потом кличка как-то прижилась [3] . Только не называйте меня так при детях. Слушайте, я вам очень благодарен за то, что приехали в такую даль и еще к тому же отвезете Бланш. Я по самую задницу увяз в аллигаторах.

3

В крикете кроликом обычно именуют игрока, который плохо справляется с отбиванием мяча.

– В аллигаторах? – переспросил я.

– Ну, вы же знаете, как говорят: «Когда по самую задницу увяз в аллигаторах, трудно припомнить, что вначале ты собирался осушить болото». – Кролик рассмеялся. – Это означает «занят».

Мне показалось, что это чрезмерно усложненное описание для состояния, которое могло быть недвусмысленно передано всего одним словом. Я невольно задался вопросом, насколько эффективно Кролик коммуницирует с одиннадцатилетними.

Его дружелюбие испарилось, едва я известил о том, что Хадсон и Бланш остаются. Потребовалось пятьдесят семь минут, чтобы проработать все его возражения. Перед началом нашей беседы я уже решил, что останусь и сам – надзирать за передачами детей от одного наставника к другому и следить за ними в периоды между занятиями.

У меня имелось решение или контраргумент для каждого вопроса, по поводу которого он высказывал озабоченность. Среди этих вопросов были: нехватка надзирательных ресурсов; юридический риск включения видов деятельности, выходящих за рамки тех, о которых первоначально сообщалось родителям; необходимость избегать всякого рода исключений. В ответ на последний тезис я заметил, что это идет вразрез с официальной формулировкой миссии школы, в каковой формулировке подчеркивается важность отношения к каждому ребенку как к отдельной личности…