Триумф рыцаря

Дрейк Шеннон

– Прошу вас, проходите, святой отец. Я как раз собирался послать за вами.

– Вы выглядите вполне здоровым.

– Да. Болезнь прошла.

– В самом деле? – удивился Маккинли. – А мне показалось, что недуг оставил гнойник в глубине вашей души.

– Простите, святой отец, но в данный момент душа не представляет для меня интереса.

– Не мое дело, прощать или не прощать…

– Давайте не будем устраивать философский спор по поводу моей души. Есть много других интересных предметов. И первейший тот, что я голоден. Ты слышал, Гарт?

– Да, сэр.

Слуга повернулся

и снова собрался уйти.

– Гарт! – опять окликнул его Эрик.

Старик остановился и оглянулся через плечо. Он держался прямо, но чувствовалось, что он очень слаб.

– У меня нет желания устраивать кровавую расправу и кого-то убивать, но если меня или кого-нибудь из моих людей здесь отравят, возмездие последует незамедлительно, и тогда виновные пожалеют, что их не забрала чума. Запомни это, Гарт.

– Хорошо, милорд. Но когда вы заболели, ваш человек, Макдоналд, это уже говорил.

Эрик улыбнулся. Бог послал ему Макдоналда. Его правую руку. Только благодаря Питеру и священнику он остался в живых. А должен был умереть. И умер бы с радостью. Эрик побоялся долго раздумывать над этим. Стоило ему задуматься, и взор словно бы заволакивали черные тучи, возвращалась тупая боль, хотелось в бешенстве разнести этот замок по камешку, хотя он понимал, что таким способом не вернуть ни Марго, ни дочь.

– Вот и славно. Принеси еду, Гарт. Садитесь, отец Маккинли.

Слуга поспешил выполнить приказание, священник тоже повиновался, но глаза его смотрели настороженно.

– Итак, святой отец, расскажите, как обстоят дела.

– Как обстоят дела? – переспросил Маккинли. – Обычно: идет война. Сколько я помню, она никогда не прекращается.

– Таков уж здешний образ жизни. Но вы прекрасно поняли, что меня интересует.

– Мне кажется, вы все прекрасно знаете, и ваш человек Макдоналд держит вас в курсе событий.

– Все это так, но я хотел бы услышать ваше суждение о положении в замке.

– Люди перестали умирать. Многих из тех бедняг, кому не довелось выжить, сожгли на кострах у крепостных стен.

– А остальных?

– Вашу жену и дочь замуровали в склепе рядом с покойным лордом Афтоном.

Несколько секунд Эрик разглядывал свои руки.

– И вы отслужите по ним мессу?

– Уже отслужил. Все равны перед Господом.

У шотландца слегка дрогнули уголки губ. Маккинли был либо очень глуп, либо очень смел.

– А где ваша госпожа? – спросил он. Вопрос был задан очень спокойным тоном, но священник напрягся.

– Уехала.

– Это понятно. Но куда?

– К своему брату.

– Вот как! Молодая вдова возвращается в Англию, где ее снова, словно пешку, с выгодой выдадут замуж?

– Она возвращается в лоно семьи, где ее любят и где будут о ней заботиться.

– Когда она уехала?

– Несколько дней назад.

– Сколько именно?

– Наверное, пять… или шесть.

– Значит, она недалеко.

– Она уехала очень давно. Глупо пытаться ее преследовать.

– Она не уехала, а наверняка ушла пешком.

Священник нахмурился, и Эрик понял, что попал в точку.

– Но как…

– Она воспользовалась потайным ходом, иначе мои люди знали бы о ее исчезновении. Отсюда вывод – она ушла

пешком. Полагаю, что смогу ее найти.

– Она не в ответе за смерти в замке. Она спасла вам жизнь.

– Я сам выжил. Она не умеет спасать людей. Вот и моя жена умерла.

– Она не волшебница.

– Но у нее слава врачевателя.

– Никто из смертных не в силах творить чудеса.

– Повторяю: моя жена умерла. И дочь – тоже. Невиннейшее создание, чистейшая душа.

– Но важно то…

– Ничего не важно, кроме смерти Марго и моего ребенка.

– Послушайте, – Маккинли с внезапной страстностью подался вперед, – вы сами-то ведь не умерли! Господу было угодно сохранить вам жизнь, и вам следует благодарить его на коленях, а не помышлять о преследовании невинной, которая вела вас по пути исцеления. Возносите Богу благодарность и примите жизнь, и тогда мир обретет реальность, а существование – смысл.

– Послушайте, святой отец, не надо говорить со мной с таким пылом, словно я заблудшая овца из вашего стада, – сухо заметил Эрик. – Существование в Шотландии имеет определенный смысл.

– Человек должен жить не только для того, чтобы проливать кровь и сражаться. Вы много потеряли, но многое и приобрели. Захватили замок, ваш человек – Брюс – стал королем. Следовательно…

– Брюс – король, но он не правит Шотландией. Куда отправилась леди?

Маккинли нахмурился.

– Я никоим образом вам не лгал. Леди Игрейния уехала к своему брату, юному графу.

– Но ее никто не сопровождает. Я долго болел и находился в постели, но в курсе того, что происходит в замке. Мои люди, хоть их и немного, не теряли времени даром. Некоторые простолюдины, которых призвали под знамена Эдуарда, уже готовы переметнуться на нашу сторону. Не исключено, что потом они захотят вернуться обратно, но только не тогда, когда мы здесь. А из уцелевших работников и ремесленников мало кому интересно, в чьих руках замок, если их не лишают возможности работать и жить дальше. Сторонники Эдуарда чахнут в подземелье, где каждый камень пропитан смертью. Так что у вас не было ни малейшего шанса организовать для леди эскорт. Следовательно, хозяйка Лэнгли пустилась в путь в одиночку. В крайнем случае – со служанкой или лакеем. И даже на границе Англии она не решится открыть свое истинное имя. Слишком уж она заманчивая добыча. Вывод такой: леди Игрейния раздобыла потрепанный шерстяной плащ и прикинулась паломницей. Скажите, святой отец, разве я не прав?

Ему не потребовалось ответа Маккинли: щеки священника вспыхнули пунцовым румянцем.

– Оставьте ее в покое. Она ни в чем не виновата.

Эрик пришел в ярость.

– Она была женой Афтона Лэнгли! А Афтон Лэнгли предоставлял кров людям английского короля, которые убивали шотландских патриотов, а их жен бросали в тюрьму, унижали и мучили. На ней вина не меньше первородного греха!

– Вы не правы! Вы не смеете ей вредить! Не смеете… Эрик бросил на Маккинли презрительный взгляд.

– Мне плевать на вашу леди-ведунью. Но она представляет интерес для Шотландии. Вы ведь, святой отец, слышали, что произошло с некоторыми из наших благородных дам? Молва летит быстрее ветра – не правда ли?