Триумф солнца
Шрифт:
Дэвид нахмурился:
– Боже мой! Я попросил вас быть предельно откровенным и получил то, что хотел. Но все же скажите, Баллантайн, не кажется ли вам, что Уайтхолл несколько озабочен поступками высокопоставленного офицера, чьи слишком поспешные и не всегда удачные действия могут навлечь на правительство волну гнева и разочарования?
– Было бы прекрасно, сэр, если бы речь шла о чем-то другом, – резонно заметил Пенрод. – Полагаю, это хорошо видно из того донесения, которое я только что доставил вам от сэра Эвелина.
Дэвид со всей серьезностью обдумал слова Пенрода.
– Значит, вы против операции армии Уолсли, направленной на наше спасение?
– О нет! – поспешил заверить его Пенрод. – Ни в коем случае. Я солдат, а солдаты не могут выступать против войны. Я всегда стремился быть в гуще военных событий, даже когда сами действия казались мне лишенными здравого смысла, что совершенно очевидно в данной ситуации. И даже если благополучный исход операции представляется маловероятным.
Дэвид громко рассмеялся.
– Да, война редко имеет здравый смысл, – согласился он. – Приятно слышать такие слова от армейского офицера. Но почему же тогда Гладстон изменил свое решение и все-таки направил сюда армию?
– Мистер Гладстон всегда уступает силе, выраженной в единодушном желании нации. Насколько я понял со слов сэра Эвелина Беринга, премьер-министра убедили, что для успешной экспедиции вполне достаточно одной бригады. И только когда он неохотно согласился на эту операцию и громогласно объявил о ней всему народу, военное министерство запросило гораздо большие силы. Он понял, что менять решение слишком поздно, и поэтому вынужден был увеличить экспедиционный корпус до десяти тысяч человек.
Время за разговором пролетело быстро, и они опомнились, лишь когда в дальнем углу кабинета громко пробили большие настенные часы. Дэвид изумленно уставился на них.
– Боже мой, уже два часа ночи! А вам надо хоть немного поспать перед встречей с генералом Гордоном. Нетрудно представить, что с ним вам придется беседовать гораздо дольше, чем со мной.
Слуги терпеливо ждали его за дверью, но Дэвид отпустил их и сам показал Пенроду одну из гостевых комнат. Ночь была такой душной, что он, измотанный долгим путешествием, даже не потрудился надеть фланелевую пижаму, любезно предоставленную хозяином. Вместо этого быстро разделся, накрылся простыней, предварительно сунув под подушку свой кинжал, и мгновенно уснул, как задутая порывом ветра свеча.
Через некоторое время он проснулся и, затаив дыхание, понял, что в комнате кто-то есть. С трудом сообразив, где находится, он заметил сквозь ресницы, что шторы на окне задернуты и комната погружена в полумрак. Было раннее утро. Он медленно сунул руку под подушку, сжал рукоятку своего любимого кинжала и приготовился для молниеносного удара.
Позади кровати послышались тихие шаги, и кто-то робко кашлянул. Звук позволил определить местонахождение незваного гостя. Пенрод мигом слетел с кровати, свалил вторгнувшегося в комнату человека на пол и, ухватив одной рукой за горло, другой приставил острие кинжала к его груди.
– Малейшее движение – и я убью тебя, – хрипло прошептал он на арабском языке. –
И только после этого осознал, что от противника веет розовым маслом и духами, а кожа на шее теплая и шелковистая. Да и тело под ним, облаченное в нежный халат, было мягким и податливым. Он оставил свою жертву и вскочил на ноги, позволяя незваному гостю подняться с пола, и с удивлением обнаружил, что повалил незнакомую молодую женщину с блестящими светлыми волосами. И теперь она сидела на полу в распахнувшемся халате, и ее белокурая голова оказалась как раз на уровне его паха. Женщина с ужасом смотрела на анатомическую принадлежность, обычно скрытую от столь пристального внимания почтенной публики.
Не выпуская кинжала, Пенрод резко повернулся к кровати и схватил простыню, тщетно пытаясь прикрыться одной рукой и ощущая изучающий взгляд незнакомки, что вовсе не прибавляло ему ловкости и он долго не мог обернуться простыней.
– Я ужасно напугал вас, мисс Бенбрук, – смущенно пролепетал Пенрод, наконец справившись с этой задачей. – Я понятия не имел, что это вы.
Ее бледные щеки вспыхнули румянцем. Она тяжело дышала, будто пробежала не одну милю по пустыне, и, осознав свое положение, лихорадочно запахнула полы халаты, еще больше смущаясь.
– Если я так сильно напугала вас, сэр, то можете представить, как испугалась сама. Кто вы такой и что здесь делаете?.. – И прикрыла рот ладонью, наконец-то узнав его с этой новой прической. – Капитан Баллантайн?
– К вашим услугам, мадам, – вежливо поклонился он, но благородный жест был явно испорчен необходимостью придерживать сползающую простыню. Она медленно поднялась и какое-то время смотрела на него широко открытыми глазами, а потом опрометью выскочила из комнаты. Пенрод удивленно проводил ее взглядом, вспоминая, какое благоприятное впечатление, совершенно не испорченное ее смущением и неожиданной скромностью, произвела на него эта очаровательная юная особа. Затем довольно ухмыльнулся: – Одно это стоило трудного путешествия…
Бреясь и умываясь в ванной комнате, Пенрод весело насвистывал, потом многозначительно подмигнул себе в зеркало и громко сказал:
– Ну что ж, возможно, она станет сговорчивей после того, что увидела своими глазами.
Дэвид сидел за завтраком в одиночестве, если не считать облаченной в белые одеяния прислуги.
– Попробуйте вот это, – предложил он Пенроду, придвигая тарелку с бесформенной бледно-зеленой массой. – Вкус может показаться несколько странным, но авторитетно заявляю, что это в высшей степени питательно.
Пенрод с нескрываемым подозрением уставился на предложенную еду, напоминающую заплесневевший сыр.
– Что это?
– Насколько я знаю, нечто вроде творожной массы из сока папируса и речных водорослей; приготовлена собственноручно моими дочерьми. Сейчас мы питаемся в основном этим, особенно после того, как ежедневная порция дурры была ограничена одной чашкой.
Пенрод поддел немного зеленоватой кашицы и осторожно попробовал.
– Мои комплименты вашим дочерям, – сказал он через минуту, стараясь быть предельно искренним. – Вполне съедобно.