Триумфальная арка

Ремарк Эрих Мария

— К чему вся эта таинственность?

— Никакой таинственности. Здесь сидит человек, которого я давно не видел, и мне хочется узнать, где он живет. Только и всего.

— Это женщина?

— Нет. Мужчина, и больше я ничего тебе сказать не могу.

К столику подошел кельнер.

— Что ты будешь пить? — спросил Равик.

— Кальвадос.

— Рюмку кальвадоса.

Кельнер ушел, шаркая ногами.

— А ты не хочешь кальвадоса?

— Нет, я пью «перно».

Жоан пристально смотрела на него.

— Ты

даже не подозреваешь, как я тебя иной раз ненавижу.

— Что ж, бывает…

Равик взглянул на столик Хааке. Стекло, подумал он. Дрожащее, расплывающееся, отсвечивающее стекло. Улица, столики, люди — все потонуло в желе из зыбкого стекла.

— До чего же ты холоден, эгоистичен…

— Жоан, — сказал Равик. — Все это мы обсудим с тобой как-нибудь в другой раз.

Она промолчала. Кельнер принес кальвадос. Равик сразу же расплатился.

— Ты втянул меня во всю эту историю… — сказала она вызывающе.

— Знаю…

Над столиком, за которым сидел Хааке, появилась его белая мясистая рука. Он доставал себе сахар.

— Ты! Только ты! Никогда ты меня не любил. Ты играл мною. Видел, что я люблю тебя, и пренебрегал моей любовью.

— Это правда.

— Как ты сказал?

— Это правда, — повторил Равик, не глядя на нее. — Но потом все стало по-другому.

— Да, потом, потом! Когда все пошло шиворот-навыворот! Когда было уже слишком поздно… Ты виноват во всем!

— Знаю.

— Не смей так разговаривать со мной! — Лицо Жоан было бледным и разгневанным. — Ты даже не слушаешь, что я говорю.

— Нет, почему же?

Он посмотрел на нее. Надо говорить, говорить что угодно, не важно что.

— Ты поругалась со своим актером?

— Да.

— Ничего, помиритесь.

Синий дымок над столиком Хааке. Кельнер снова налил кофе. Хааке, по-видимому, не спешил.

— Я могла бы и не говорить тебе этого. Могла бы сказать, что зашла сюда случайно. Но это не так. Я искала тебя. Я хочу уйти от него.

— Ты не оригинальна. Так уж заведено.

— Я боюсь его. Он мне угрожает. Грозит застрелить меня.

— Что? — Равик встрепенулся. — Что такое?

— Он грозит застрелить меня.

— Кто грозит? — Он прослушал половину из того, что она говорила, и понял ее не сразу. — Ах вот оно что! Надеюсь, ты не принимаешь это всерьез.

— Он страшно вспыльчив.

— Ерунда! Тот, кто грозит убить, никогда не убьет. И, уж во всяком случае, не сделает этого актер.

Что я говорю? — подумал он. — Что все это значит? Чего я здесь ищу? Чей-то голос, чье-то лицо, какой-то шум в ушах… К чему все это?

— Зачем ты мне рассказываешь об этом? — спросил он.

— Я хочу уйти от него. Хочу вернуться к тебе. Если он возьмет такси, то пройдет, по крайней мере, несколько секунд, пока мне удастся остановить другое. А пока я двинусь за ним следом, я вообще

рискую потерять его из виду.

— Жди меня здесь. Я скоро вернусь.

— Куда ты?..

Он не ответил. Быстро сойдя с террасы, он остановил такси.

— Вот вам десять франков. Можете подождать меня несколько минут? Мне еще надо побыть в ресторане.

Шофер посмотрел на кредитку. Потом на Равика. Равик подмигнул ему. Шофер подмигнул в ответ и поиграл кредиткой.

— Это сверх счетчика, — сказал Равик. — Вы, конечно, догадываетесь, в чем дело…

— Догадываюсь, — шофер ухмыльнулся. — Ладно, подожду.

— Поставьте машину так, чтобы вы сразу могли выехать.

— Слушаюсь.

Равик торопливо пробрался к своему столику. Внезапно у него перехватило дыхание: Хааке стоял в дверях.

— Подожди! — сказал он Жоан. — Подожди! Я сейчас! Одну секунду!

— Нет! — Она встала. — Ты еще пожалеешь об этом!

Она была готова расплакаться…

Равик заставил себя улыбнуться и крепко схватил ее за руку. Хааке по-прежнему стоял на месте.

— Садись, — сказал Равик. — Подожди минутку!

— Нет.

Она попыталась высвободиться, и он отпустил ее руку. Только бы не привлекать внимания. Пробираясь между столиками, Жоан быстрым шагом направилась к выходу. Хааке смотрел ей вслед. Затем медленно перевел взгляд на Равика и снова посмотрел в ту сторону, куда ушла Жоан. Равик сел. Кровь вдруг загудела у него в висках. Он достал бумажник и начал рыться в нем, делая вид, будто что-то ищет. Он заметил, что Хааке неторопливо зашагал по залу. Равик равнодушно посмотрел в противоположном направлении, зная, что вот-вот снова увидит Хааке.

Равик выжидал. Секунды ползли бесконечно медленно. Внезапно его охватил панический страх: а что, если Хааке повернул назад?! Он быстро оглянулся. Хааке нигде не было видно. Точно он сквозь землю провалился. На мгновение все закружилось…

— Вы позволите? — раздался голос совсем рядом с ним.

Равик не расслышал. Он посмотрел на дверь. Хааке не вернулся. Не медлить ни секунды, подумал он. Побежать за ним, настигнуть. За его спиной снова послышался голос. Он обернулся и весь похолодел. Хааке обошел его сзади и теперь стоял рядом.

— Вы позволите? — Хааке указал на стул, где только что сидела Жоан. — Тут больше нет свободных столиков.

Равик кивнул. Он не мог произнести ни слова. Кровь отхлынула. Она убывала и убывала, словно стекала под стул. Тело обмякло, как пустой мешок. Он крепко прижался к спинке стула. Перед ним стояла рюмка с мутной беловатой жидкостью. Он взял ее и выпил. Рюмка показалась тяжелой, но не дрожала в руке. Дрожь была где-то внутри, в жилах.

Хааке заказал коньяк. Старый «финьшампань». По-французски он говорил с сильным немецким акцентом. Равик подозвал мальчишку-газетчика.