Трижды заслуженная вдова

Раевская Фаина

— Он приехал на какие-то испытания. Примерно месяц Арнольд провел в Туле. Все это время он так красиво за мной ухаживал… Конечно, я знала, что у него есть семья. Да он и не скрывал этого. Баба Нюра мне всю плешь проела: «Ой, пропадешь ты, девка!» Мои-то родители давно умерли, вот бабка меня и воспитывала. Когда я поня-ла, что беременна, хотела покончить жизнь самоубийством, Нюра снова вмешалась: «Рожай, говорит, воспитаем!»

— Арнольд Флавиевич узнал о дочери? Ну, в смысле, что вы беременны?

— Не сразу. Где-то через полгода

он снова приехал в Тулу. Пришел ко мне с визитом, а тут я с животом. Он все понял. Сразу категорически заявил, что жениться на мне не может, но материально поможет. Я отказалась. Мне не нужны были его подачки: или все, или ничего! Арнольд еще что-то объяснял, мол, я ученый с мировым именем и скандал мне совершенно ни к чему… да только я не слушала. В конце концов он ушел. Потом еще несколько раз приезжал с деньгами и подарками. А мне ведь не деньги его нужны были, а он сам. Любила я его!

Люська плакала, уже не стесняясь. Она хрюкала, всхлипывала, сморкалась, всем своим видом выражая сочувствие всем женщинам мира и демонстрируя презрение к сильной половине человечества. Зато Зоя Федоровна успокоилась, и только подрагивающая нижняя губа и руки, беспокойно теребившие пуговицу на серенькой кофточке, говорили о волнении.

Я же терзала себя вопросом: зачем Светлана придумала какую-то идиотскую историю про свою мать? И еще: и Рахиль, и баба Нюра говорили о скромности девушки. А тут вдруг эта скромница начинает охоту за наследством папаши. Теоретически ей очень выгодна смерть всех членов семейства Либерманов. Допустим, она сумела бы доказать, что является дочерью Арнольда, суду… Тогда с огромным трудом и невероятными моральными потерями Светка что-нибудь да ухватила бы. Зато теперь она является единственной наследницей, не считая Аврума и Давыда. Но Аврум — племянник, а Давыд — псих. Света же дочь, пусть и незаконнорожденная…

Мои размышления прервали тревожные сигналы из недр собственного организма. Я, краснея и смущаясь, поинтересовалась:

— Простите, Зоя Федоровна, а где у вас дамская комната?

— В конце коридора, дверь рядом с комнатой бабы Нюры…

Когда я уже возвращалась из туалета обратно и шагнула в полутемный коридор, мне навстречу топала… Светка.

— Привет, красавица! — обрадовалась я. — А мы тут в гости к вам приехали. С матерью твоей беседуем!

— С кем? — удивилась она. — A-а, с мамой.

— Ага! И с тобой поговорить хотелось бы. Вопросов накопилось черт знает сколько!

Светка, затравленно оглянувшись, по-птичьи втянула голову в плечи.

— Ладно, — кивнула она. — Ты иди, а мне в туалет надо. Я сейчас приду.

С раннего детства родители внушали мне, что на свете хороших людей больше, чем плохих, и что лучше быть обманутой негодяем, чем не поверить человеку, со всех сторон положительному. Поэтому я доверчиво согласилась и вернулась в комнату.

— Ваша дочка вернулась, — обрадовала я Зою Федоровну.

— Света? — удивилась

она. — Вы ошиблись, вероятно. Светлана сегодня работает и вернется не раньше девяти часов вечера…

Где-то в глубине души у меня шевельнулся огромный червяк сомнения: кажется, меня оставили в дурах! С этим я смириться не могла. Издав воинственный клич индей-цев племени чероки, вышедших на тропу войны, я бросилась к туалету. Хлипкий за мочек отвалился после второго удара. Одна ко, кроме бабы Нюры, там никого не было.

— Где Светка? — статуей Командора на двинулась я на бабку.

Баба Нюра слабо охнула и свела глаза к переносице.

— О-о-о… а-а-а… — простонала она.
– К-кто?

— Светка Спицына, соседка ваша! — не терпеливо воскликнула я. — Она только что здесь сидела!

— Не-е, — баба Нюра икнула и истово перекрестилась. — Не было здеся никого, Христом богом клянусь! Окромя, конешно, Маришки - стервы!

— Какой такой Маришки?! — продолжала вопрошать я грозным голосом.

— Дык это… Нашей Маришки… Соседки то исть…

— И где она?

Баба Нюра, кажется, намертво прилипла к унитазу, молча ткнула пальцем в дверь рядом с комнатой Зои Федоровны.

Я на всякий случай погрозила бабульке кулаком и пошла к Маришке. На мой стук никто не откликнулся. Тогда я припала ухом к двери и замерла. С той стороны по-прежнему не доносилось никаких звуков.

«Эх, улетела птичка!» — с досадой подумала я, возвращаясь к Зое.

Люська с интересом глянула на меня, но я только рукой махнула.

— Зоя Федоровна, — обратилась я к хозяйке. — А у вас есть фотографии Светланы? Желательно, самые поздние…

— Есть. Светочка с Артемом первого сентября фотографировались. Вот.

Зоя Федоровна протянула цветную фотокарточку. Мы с Люськой сблизили головы и одновременно воскликнули:

— Соня!

Со снимка на нас смотрела, задорно хохоча, Соня Либерман, только очень молодая.

— Да, — проронила мать Светланы, — девочки очень похожи…

— А у вас случайно больше нет дочерей? — задала я совершенно дурацкий вопрос.

Зоя Федоровна посмотрела на меня как на больного ребенка и ничего не ответила.

— Простите меня, — я смутилась, — но ко мне приезжала не эта девушка. Да и парень не похож на ее ревнивого жениха…

— К вам? — удивилась женщина. — Но зачем? Ничего не понимаю! К вам кто-то приезжал от имени моей дочери?

— Не от имени дочери, а под ее именем…

Я коротко пересказала историю появления у меня лже-Светланы и ее Отелло.

— И еще мне кажется, — продолжила я, — что ко мне приезжала ваша соседка, Маришка. Именно с ней я столкнулась в коридоре и приняла за Светлану… Вы кому, кроме бабы Нюры, рассказывали свою историю?

— Все ее знают, — пожала плечами Зоя Федоровна, — мы же в коммуналке всю жизнь живем — все на виду, на слуху… Но зачем Маришке это нужно? Она, конечно, не слишком нравственная особа…